Андрей Райкин: нашу квартиру в Марьиной роще грабители обходили стороной

Андрей Максович Райкин — талантливый представитель знаменитой фамилии. Он успевает работать шеф-редактором дирекции информационных программ на телеканале «Культура», преподавать у студентов МГУ, писать книги и снимать кино.

Совсем недавно он представил свою новую работу — документальный фильм «Мой дед — цыган Шапиро». Картина посвящена деду Андрея Райкина Михаилу Савельевичу Шапрову, который был причастен к глобальным политическим процессам двадцатого века.

В двадцатые и тридцатые годы он был личным секретарем Наркома иностранных дел Чичерина, затем крупным дипломатом в европейских странах, участником предвоенных переговоров Сталина и Гитлера. В сороковые и пятидесятые оказался на каторге в Воркуте как немецкий шпион, а в шестидесятые, семидесятые и в начале восьмидесятых занимался документальным и научно-популярным кино – был главным редактором киностудии «Центрнаучфильм», директором киностудии «ЦСДФ».

Странная квартира

— Андрей Максович, после такой громкой премьеры в Центральном доме литераторов, какая дальнейшая судьба у вашей картины?

— Фильмом занималась продюсерская компания «Фишка-фильм». Она планирует заключить контракт с одним из федеральных каналов, чтобы его показали сначала на телевидении. А потом уже после эфирного показа это должно попасть в интернет. В Центральном доме литераторов было показано две серии из трёх, поэтому расширенная версия будет полнее и, надеюсь, интереснее.

— В фильме мы знакомимся с историей вашей семьи. Сейчас вы живёте рядом со СВАО, недалеко от Савёловского вокзала. Но я знаю, что и район Марьина роща сыграл в вашей жизни значительную роль?

— Да, это так. В 1968 году родители купили кооперативную квартиру, и мы переселились в Марьину рощу. Это был необычный дом — потому что он был единственным кооперативным домом на всей улице. Жили там представители Союза кинематографистов и Станкоинструментального института. Почему они объединились в один кооператив — вопрос к социалистической плановой экономике. Считалось, что в этом доме живут зажиточные люди, хотя, по советским временам, зажиточным мог быть, скорее, директор овощного магазина, а никак не преподаватель станкоинструментального института.

Но, тем не менее, в обывательском представлении в нашем доме жили «состоятельные люди». Поэтому нас всё время приходили грабить. Поскольку в конце 60-х Марьина роща была еще и районом с неблагополучной репутацией, я думаю, что приезжали грабить даже из других районов. Потому что некоторые квартиры грабили по два-три раза. Нашу семью каким-то чудом эта участь миновала. И на кооперативных собраниях на моих родителей всегда смотрели косо, потому что не понимали причину нашей «исключительности».

Исключительные люди

— И, всё-таки, в вашем доме в Марьиной роще жили исключительные люди. Например, писатель Владимир Поляков…

— Да, я его очень хорошо знал. Этот человек был известен еще с 20-х годов — он служил конником у Семёна Будённого во время Гражданской войны. В то время Владимир Соломонович писал стишки, которые пользовались популярностью в армейской среде. Однажды одно из его творений дошло до Будённого. Тот прочитал, вызвал к себе Полякова и сказал: «Володя, у тебя большой талант. Тебе надо учиться». И отправил его в Ленинградский институт театра музыки и кино.

Поляков мне рассказывал, что он был единственным гражданином города Ленинграда, у которого была личная лошадь. Он был делегирован из конницы со своим боевым конём. И этому коню было выделено место в гараже Ленинградского горкома партии, где стояли партийные машины. Поляков рассказывал, что он из дома через весь город ехал в этот гараж за лошадью, отвязывал её, дальше через весь город ехал на этой лошади к институту, где он учился, привязывал её около фонарного столба, а лошадь дожидалась его с учёбы. Своего боевого товарища он бросить никак не мог.

Владимир Поляков был очень талантливым человеком и получил большую известность, как писатель-сатирик. И в конце 30-х годов он начал писать весь репертуар для Аркадия Исааковича Райкина, который был братом моего отца. Поэтому популярность Райкина, как замечательного артиста-исполнителя в некоторой степени сложилась в результате того репертуара, который писал Поляков.

— Расскажите о вашем знаменитом дяде. Каким он был в быту?

— Аркадий Исаакович Райкин, как и очень многие люди, которые занимаются сатирой и работают в сфере юмора, был в жизни довольно серьёзным и погружённым в свои мысли. Иногда он даже производил впечатление нелюдимого человека, неразговорчивого и очень сосредоточенного на чём-то своём. Только когда он выходил на сцену — взрывался фонтан эмоций и юмора. Видимо, чтобы на сцене состоялся этот взрыв, он в себе аккумулировал энергию. Он её не выплёскивал, и крайне редко бывало, чтобы он в кругу близких людей рассказывал что-то смешное. Для этого должно было произойти что-то экстраординарное.

Я помню один такой случай. Мы были в Ульяновске, где остановились в гостинице. И у дяди в номере что-то сломалось в санузле, поэтому пришлось вызвать сантехника, который должен был починить унитаз. Но это был такой сантехник, который так чинил унитаз, что дядя просто кипел от возмущения. Потом он нам решил продемонстрировать, как это выглядело. И в семейном кругу Аркадий Исаакович показывал самого сантехника, а его жена — Руфь Марковна — показывала, как реагировал на работу «мастера» сам Райкин. Эта миниатюра-импровизация была безумно смешной. Но чаще всего, когда дядя бывал в гостях, он тихо сидел в углу и слушал других. И это понятно, потому что его наблюдательность была важна для сценического воплощения жизненных ситуаций.

— Возвращаясь к вашему деду Михаилу Шапрову, которому посвящён ваш фильм. Чувствуете ли вы с ним какое-то сходство? Может быть, в каких-то чертах характера?

— С дедом мы похожи даже чисто внешне. Я когда-то в сундуке нашёл его старый дипломатический фрак, который был пошит ещё в 1932 году. Получилось так, что этот фрак не был испорчен временем и молью. Я его примерил, и выяснилось, что он на мне сидит идеально. Оказалось, что у нас очень схожее телосложение. А по характеру, думаю, мы тоже похожи. Одно из самых важных качеств деда — он с огромной иронией относился к жизни и, самое главное — он с иронией относился к самому себе. Он никогда не ощущал под собой какой-то «пьедестал». И мне кажется, что это качество мне передалось. Я с настороженностью отношусь к людям, которые серьёзно относятся к самим себе.

Покой нам только снится

— А еще, кажется, трудоголизм — тоже ваша врождённая черта. Вы успеваете в таком ритме отдыхать?

— Я никогда не воспринимал отдых, как возможность почувствовать себя «лежащим бревном» на пляже. Но я и не отношусь к числу людей, которые любят активный отдых или экскурсии. Я всегда любил перемещаться в пространстве в связи со служебной деятельностью и наблюдать эту жизнь такой, какая она есть.

Например, в 1991 году у меня была командировка в Великобританию и было очень интересно наблюдать за тем, как живут люди, у которых другие представления о жизни, нежели у нас. Но в конечном итоге все равно выясняется, что вообще все люди абсолютно одинаковые: и их желания, и их система ценностей. Независимо от того, на каком языке они говорят и в какой стране живут.

— В завершении традиционный, но важный вопрос: поделитесь своими дальнейшими творческими планами.

— Я хочу сделать книгу о своем детстве. Это не классические мемуары, а это, скорее, такие забавности. Уже придумал и название. Книжка должна называться «Бойла кавойло». Это связано со временем, когда родился мой двоюродный младший брат. Когда он начал произносить первые слова, он почему-то говорил: «Бойла кавойло. Ступило рогами». Что это — было совершенно непонятно. Позже выяснилось, что дед, укладывая брата спать, пел ему революционные песни. Одна из них была со словами: «В бой роковой мы вступили с врагами». Поэтому ребенок просто пытался воспроизвести текст этой песни.

И вот под этим шуточным названием мне бы хотелось выпустить несерьезные рассказы о детстве. Исключительно для того, чтобы каждый человек смог прочитать и вспомнить что-то своё. Потому что у каждого всегда есть что-то такое, о чём приятно вспоминать.