Турецкий F-16 сбил в сирийском небе российский Су-24. Летчик умер, еще один морской пехотинец погиб в операции спасения самолета. Российское общество откликнулось на это взрывом негодования, тоски, ненависти, желанием отомстить провокаторам.
Война на Ближнем Востоке протачивает свое извилистое, капризное русло. Мы начинали эту кампанию, как авиационные удары, направленные на поддержание президента Башара Асада, громящие подразделения ИГИЛ, наступающие на Дамаск. Российский авиалайнер погиб над Синаем. Война приобрела характер операции возмездия, операции, отмщения.
Произошел террористический акт в Париже. Французы, окровавленные французы направили к берегам Сирии свою военно-морскую группировку во главе с авианосцем "Шарль де Голль" и включились в бомбардировку ИГИЛ. Между русскими кораблями и французскими установились отношения гораздо более тесные и глубокие, чем отношения простого военного сотрудничества. Отношения союзные. После этого идея коалиции, совмещающей и гармонизирующей в себе усилия стран НАТО и России, приобрела абсолютно актуальный характер.
Но вот произошел этот чудовищный, вероломный акт на границе с Турцией. Идея коалиции, казалось бы, отступила на задний план и стала рассыпаться. Что еще впереди? Какой еще новый зигзаг проложит это кровавое военное русло? Идея коалиции – это не просто военно-стратегическая идея. Это та идея, которая родилась в недрах российской дипломатии и должна в недрах военного сотрудничества обеспечить дальнейшее смягчение тех противоречий, которые накопились между Европой, между Западом и Россией. Поэтому идея коалиции чрезвычайно дорога как сегодня, так и на завтрашний стратегический день. Поэтому конфликт с Турцией не будет разрешаться военным путем. Все больше дипломатов говорят, что этот конфликт разрешим чисто дипломатическим путем. Я полагаю, что идея спасения этой коалиции потребует от наших западных и турецких дипломатов сложного взаимодействия, чтобы погасить этот вероломный удар.
Турция и Россия долгое время существовали как два очень близких, тесных экономических партнера. Россия сделала все, чтобы открыть свои рынки турецким товарам. Я думаю, что теперь туркам придется вновь бороться за русские рынки. У турок масса внутренних проблем. Эрдоган качается на своем престоле, на своем троне. Турецкая армия не спокойна. У Эрдогана очень сложное внутриполитическое положение. Россия в состоянии помочь курдам, которые являются давнишними стратегическими противниками колониальной Турции, которая мечтает о восстановлении Османской империи.
Турки несвободная страна. Турки несвободная цивилизация. Она — часть огромной машины НАТО. В Турции сидят американские резиденты. Поэтому, когда американцы почувствовали, что у них ускользает инициатива в ближневосточном процессе, когда Россия перенимает на себя эту инициативу, наверняка, у них возник соблазн остановить Россию в политическом и военном ее продвижении. Поэтому этот внезапный поворот турецкой политики, это внезапное решение Эрдогана сбить наш самолет – это огромная политическая интрига, направленная против русской армии, против русской политики на Ближнем Востоке.
Недавно президент Путин побывал в Иране. В течение полутора часов он вел закрытый, конфиденциальный разговор с духовным лидером Ирана аятоллой Хаменеи. О чем они говорили? Об этом можно только догадываться. По-видимому, они говорили о ситуации на Ближнем Востоке, потому что ситуация в регионе такова, что на глазах исчезает множество государственных образований, множество государств. Из этого хаоса лепится новый Ближний Восток. И Иран, и Россия не могут остаться в стороне от этого перекраивания Ближнего Востока, от этого выстраивания нового региона. Мы не можем отдать на откуп эти геостратегические перемены нашим партнерам по НАТО, ибо Ближний Восток – это матка мира, через которую проходят множество самых важных и сложных коммуникационных путей.
Между Россией и Ираном устанавливаются все более близкие и тесные отношения. Мы усилили наше военно-техническое сотрудничество с Ираном. Мы стали поставлять и будем поставлять им наше современное вооружение, в том числе и сверхточные, мощные зенитно-ракетные комплексы, о которых прежде просил Иран. Мы надеемся, что военное присутствие Ирана в сирийском конфликте уже и так очевидно, что это присутствие будет усиленно. Подспорье наступающей сирийской армии будет оказано со стороны Ирана.
А пока что война продолжается. Мы зажигаем свечи, поминая наших людей, погибших трагически над Синаем. Мы отдаем воинские почести героями, павшим на сирийском театре военных действий. Мы молимся за наших летчиков, за наших военных, которые сражаются на дальних рубежах российской обороны на Ближнем Востоке.
