29 июня в России отмечаются две даты — начало Битвы за Север и День партизан. Этот праздник до сих пор отмечают оставшиеся в живых ветераны отрядов «Советский Мурман» и «Большевик Заполярья», а также их родственники. Самих народных мстителей хотелось бы отметить особо. Почему? Потому что лишенные поддержки местного населения, северные партизаны, действующие за Полярным кругом, катастрофически страдали от голода и 40-градусных морозов. И, доведенные лишениями до крайнего изнеможения, некоторые из них иногда даже лишались рассудка во время походов.
«Банкет» в тундре
Отморозивший ноги во время очередной вылазки, один из политруков партизанского отряда «Советский Мурман» Петр Евсеев вспоминал, что условия, при которых приходилось действовать в глубоком тылу противника, были действительно тяжелейшие. Люди валились с ног от усталости. И не только…
«После остановки на привал один из наших товарищей вдруг поднялся и побрел куда-то в тундру, — читаем в записках Петра Александровича. — Мы не сразу поняли — куда это он. Но ребятам, которые побежали за ним, он сказал, что пошел в ресторан. „Я чувствую аромат свежей выпечки, — уверял боец. — А вы что, неужели не чувствуете?“. Стало понятно, что он находится в тяжелом состоянии. И чтобы как-то успокоить его, товарищам пришлось сказать ему, что ни в ресторан, ни в столовую вооруженных людей не пускают, так как это заведения сугубо для штатских. Выслушав это, партизан с безразличным видом расстался со своими гранатами, финкой и автоматом, передав их сослуживцам. Правда, бойца удалось удержать от „похода в ресторан“ и уговорить продолжить путь вместе с отрядом».
Тем не менее, он, видимо, уже не в силах был отличить желаемое от действительного, потому что достал остатки своих запасов и принялся раздавать их товарищам — каждому по сухарику. При этом уговаривал то одного, то другого сослуживца составить ему компанию, заверяя, что в ресторане не поскупится и угостит всех по полной программе. А через несколько часов, так и «не придя в себя», боец умер. Истощение людей сменялось безразличием. И некоторые партизаны, обезумев от голода, впадали в апатию и уже не в силах были контролировать свои поступки.
Так случилось и с другим бойцом… «На одном из привалов партизан Степан Глобани с того, ни с сего высыпал в костер оставшиеся у него патроны, — вспоминает политрук. — После чего с сонным видом прилег под елочку. При этом попросил сослуживцев, чтобы они дали ему поспать и не будили. Пришлось товарищам взять его под свою опеку».
На пределе
Конечно, на самой базе продуктов более или менее хватало, но тоже впритык — чтобы поддержать бойцов в допустимой физической форме. Так то на базе… Партизанам же подчас приходилось «наматывать» по полярной тундре по 500?600 километров. Сколько килограммов продуктов можно взять с собой на месяц (а именно столько порой длился поход)? Двадцать, тридцать, сорок? А ведь необходимо брать с собой еще и оружие, боеприпасы (ножи, патроны, гранаты), мины, взрывчатку, рацию, медикаменты, средства личной гигиены, столовые принадлежности (котелки, ложки, фляжки), запасные лыжи, кережи (волокуши в виде лодочки) и так далее. Если поделить на всех партизан поровну весь груз, на каждого получалось по 40?50 кг — это минимум.
И с этим багажом нужно было выполнять боевое задание и вступать в стычки с карателями. Вот и приходилось народным мстителям экономить на всем, в том числе и на продуктах: в начале похода полагалось по полтора сухаря в день на человека, потом по одному, а к концу похода — по полсухарика. Отсюда и голод. Еще до похода в тыл врага, по предложению начальника штаба «Большевика Заполярья» Павла Семенова, решили проверить схроны пограничников, которые те оставляли во время отступления в первые дни войны. И вот удача: на заставах удалось отыскать закопанными много съестного - запасы крупы, муки, концентратов… Все пропахло сыростью, керосином и еще непонятно чем. Да и ничего — с голодухи-то чего только не съешь. На радостях стали жарить-парить, печь, варить. Наелись «от пуза». Намесили теста и сделали впрок запас из лепешек. Но муку с собой в поход не возьмешь. А варить кашу на открытом пространстве под постоянными обстрелами авиации противника тоже не с руки.
И таким же, как и голод, убийственным фактором был сильный мороз, достигавший сорока градусов. По словам мурманского лесоруба — партизана Ивана Шнюкова, мокрые валенки на холоде вставали колом и просто ломались. Или так скукоживались, что сдавливали ноги, от чего они мерзли еще больше.
«Решил на привале подбодрить и подкормить товарища — Сашу Несговорова, — вспоминал Шнюков. — Открыл консерву, а в ней вся еда заледенела. Да и руки в мокрых рукавицах замерзли — совсем не слушаются. О горячей пище уже забыли. Согреться можно было, только двигаясь вперед».
Но о каком движении можно было говорить, когда хроническая усталость все сильнее наваливалась на изможденных партизан, спавших в сутки по два часа — не более. «Отряд растянулся, но идем дальше — словно пьяные, с трудом сохраняя равновесие. А если кто-то падает, не удержавшись на лыжах, то уходит в снег по плечи. Краем глаза замечаю, что партизан Михаил Мурин шагает, словно в забытьи — он спит на ходу: глаза его закрыты, — пишет в своем дневнике политрук Евсеев. — Через некоторое время и на меня самого навалилась дремота. Еще чуть-чуть — и я неожиданно проснулся, споткнувшись. А на ближайшем привале от усталости присел и сразу стал погружаться в сон. И только страшным усилием воли преодолел это состояние, встав на ноги. „Не спать! — кричит командир. — Иначе уже никто не встанет!“. Некоторых лежащих на снегу партизан поднимаем уже силком».
«Партизанский коньяк»
Самыми опасными из преследовавших партизан карателей были финские егеря, которых немцы бросали вслед народным мстителям. Они выросли в этом «белом безмолвии», были хорошо подготовлены, вооружены, прекрасно ходили на лыжах и хорошо стреляли. Но и от них удавалось отбиваться, хоть и не без потерь. Тем не менее, даже испытывая такие лишения, отрядам удавалось совершать диверсии на финской территории, по которой производилось снабжение врага. В частности, уничтожали коммуникации и подступы к никелевому комбинату в районе Сальмиярви. Выводили из строя артиллерийские и зенитные батареи противника, подрывали мосты, наводили огонь авиации на вражеские аэродромы…
Кроме того, даже в таких нечеловеческих условиях партизаны умудрялись устраивать во время похода праздники. Так, относительно бодро, например, прошла встреча Нового 1943 года. Остановились в сосняке, который то там, то здесь встречается в лесотундре. Комиссар разрешил каждому открыть в честь праздника пачку концентрата и приготовить «партизанский коньяк» или, как его еще называли, «жми-дави». Делали его так: банку сухого спирта растворяли в растаявшем снегу и процеживали получившуюся жидкость, выдавливая в котелок содержимое через тряпочку или носовой платок. На долгожданном костре приготовили нехитрый ужин. А ровно в 24.00 чокнулись и выпили мутный и отвратительно пахнувший «партизанский коньяк». За Победу!
Виталий Карюков
Фото: Климов Андрей/ТАСС
