В течение следующих нескольких лет экономика России будет ежегодно расти более чем на 2%, а её основным драйвером должны стать частные инвестиции. При этом быстро оправиться от санкционных потерь стране помогла работа бизнеса, который проявил гибкость и сумел оперативно перестроить цепочки поставок, расчёты, платежи и логистику. Об этом в эксклюзивном интервью RT на полях Восточного экономического форума рассказал глава Минэкономразвития Максим Решетников. По его словам, в настоящий момент Россия активно увеличивает объёмы торговли с азиатскими странами, а товарооборот с Китаем по итогам года может вырасти на 13—16% и превысить $200 млрд. При этом, как подчеркнул министр, на сегодняшний день Москва уже поставляет на внешние рынки не только энергетические ресурсы, но и продовольствие, удобрения, а также продукцию машиностроения и металлургии.
— Максим Геннадьевич, ранее министерство сообщило о том, что в первой половине 2023 года российская экономика выросла на 1,6% по сравнению с аналогичным периодом 2022-го. На какие темпы мы можем выйти по итогам всего года?
— У нас хорошие цифры экономического роста получаются по этому году. Стоит отметить несколько фактов. Рост инвестиций по II кварталу составил более 12%, а если говорить по всему первому полугодию в целом, то 7,6%.
Очень важно, что если ещё в конце прошлого и начале текущего года ключевым стимулом были бюджетные стройки, в том числе инфраструктурные, то сейчас основной драйвер — это частные инвестиции. Поэтому мы, помимо текущих цифр, видим рост инвестиций, и по году у нас достаточно серьёзные прогнозы и ожидания.
Главное, мы видим — тенденция роста экономики продлится ещё в 2024-м, 2025-м 2026-м годах... На всём среднесрочном периоде темпы роста будут выше 2%, что в условиях ощутимого дефицита на рынке труда и всех ограничений в логистике, технологиях и других сферах, в общем выглядит нормально. Хотя, конечно, нужно работать над тем, чтобы увеличивать темпы.
— Какие факторы способствуют ускоренному восстановлению российского ВВП?
— В первую очередь это сам бизнес, который показал свою гибкость и активно перестраивает цепочки поставок, платежи, расчёты и логистику. Здесь большая доля приходится на малый бизнес, который как раз активно инвестирует в так называемую экономику предложения.
Крупные компании более ориентированы на экспорт и в этом плане не так подвижны. В то же время небольшие предприятия уверенно заполняют ниши, поэтому в первую очередь важно для них сохранить доступ к финансированию. Все остальные вопросы, связанные с рынками, кадрами, завозом оборудования и технологиями они решат и без участия государства. Главное, чтобы для них была предсказуемость в экономике, стабильность условий игры, снижение регуляторной нагрузки и, конечно, доступ к финансам.
— На фоне разрыва многих экономических связей с Западом мы сейчас видим ощутимое укрепление нашего партнёрства с восточными государствами. С какими странами региона нам удалось существенно нарастить товарооборот в этом году?
— Нашим ключевым торговым партнёром сегодня выступает Китай. По итогам текущего года товарооборот точно превысит $200 млрд. Эта та цель, которая ранее была поставлена лидерами двух стран на 2024 год, но сейчас все процессы ускорились. По сравнению с уровнем 2022-го объём нашей взаимной торговли увеличится на 13—16%.
Кроме того, у нас растёт товарооборот с Юго-Восточной Азией, например, с Сингапуром и Вьетнамом. То есть идёт достаточно комплексная переориентация. При этом есть страны, с которыми у нас пока относительно небольшой объём торговли, но есть большие возможности. Речь идёт о Мьянме, Лаосе. С представителями последней у нас были на полях форума встречи. Несмотря на то, что это по территории достаточно небольшая страна, она находится в центре материка и с точки зрения логистики удобная. Дальше можно наращивать торговлю с Таиландом и другими странами региона. Есть очень большой потенциал, особенно здесь, на Дальнем Востоке.
В этом плане Восточный экономический форум очень важен. Он традиционно воспринимается точкой коммуникации и действительно воротами на Дальний Восток. В том числе вся логистика выстроена через Владивосток. Отсюда идут уже регулярные контейнерные поставки, начинаются новые логистические пути. В их числе и Северный морской путь, который мы тоже на полях ВЭФ активно продвигаем, то есть идёт перестройка потоков.
Ещё одним важным фактором выступает переход наших партнёров на расчёты в национальных валютах, а также активное выстраивание независимой финансовой системы. Здесь на форуме идут интенсивные контакты как по линии регуляторов этих стран, так и через коммерческие банки. В этом вопросе страны Юго-Восточной Азии очень гибкие, бизнес предприимчив. В нынешней ситуации они для нас довольно желаемые партнёры.
— Несмотря на давление Запада, бизнес в стране находит возможности и адаптируется к новой деловой практике. Какие меры господдержки предпринимателей оказались наиболее эффективными, на ваш взгляд?
— Сложно сказать, что стало особенно эффективным. Дело в том, что наша экономика за последние годы по-хорошему усложнилась. Теперь это уже не просто экономика, которая поставляет только топливно-энергетические ресурсы. Это и продовольствие, а для его экспорта и поддержки (поставок на внешние рынки. — RT) нужны разные инструменты.
С одной стороны, нужно мощное внутреннее производство, чтобы продукции в стране было в избытке и она выдавливалась на мировой рынок. С другой стороны, нужно, чтобы окрепли наши крупные компании-экспортёры, потому что сейчас им всё равно нужен оборотный капитал, так как цепочки поставок и расчётов удлинились.
Нужна и системная работа по снятию барьеров, поскольку экспорт сельхозпродукции — это всегда фитосанитарный и ветеринарный контроль. Страны-импортёры относятся к этому достаточно консервативно и сильно защищают свои внутренние рынки, поэтому надо искать какие-то ниши, договариваться... За прошедшие годы была проделана большая работа в этом направлении. Поэтому устойчивые объёмы экспорта продовольствия — это в том числе итог продуманной, планомерной политики в этой сфере.
То же самое касается и машиностроительной продукции, так как любые поставки требуют сопровождения, склада запчастей. Аналогичная ситуация обстоит в экспорте чёрной и цветной металлургии, минеральных удобрений. Для решения каждой из подобных задач существует по несколько мер господдержки бизнеса.
Кроме того, осуществляется поддержка инвестиций. Например, на днях Владимир Путин запустил фабрику горно-металлургического комбината «Удокан». Средства были собраны в рамках фабрики проектного финансирования от ВЭБ.РФ. По этой программе предусмотрено хеджирование процентов. То есть, когда ЦБ повышает ключевую ставку, инвестор защищён от рисков, он по-прежнему платит 6—7%, а всё остальное покрывает бюджет. Это программа и была придумана, чтобы приблизить сроки начала реализации проекта, чтобы инвесторы быстрее приступали к делу, а не ждали.
У нас за последние годы создана диверсифицированная система поддержки экономики, которая способна под каждый инвестиционный проект собрать выгодный набор инструментов, что подтолкнёт инвестора к вложению денег. Причём инвестора разного: и наши крупнейшие корпорации, и новых участников рынка, и МСП.
— Обсуждается ли введение новых инструментов поддержки для бизнеса в условиях санкций?
— У нас постоянно идёт донастройка инструментов. У нас есть в работе вопросы дополнительной поддержки таксономии технологических проектов. Таким образом, всё время идёт диалог и с бизнесом, и с регионами, и с Госдумой, и с Советом Федерации. Только в диалоге можно вырабатывать крупные системные решения.
