1 июля в Театре на Таганке состоится премьера спектакля Никиты Кобелева «Наедине» — проект по трем пьесам-монологам американского драматурга Дона Нигро. «Сноб» поговорил с режиссером о том, как ему удалось сделать из трех самостоятельных монологов одну постановку.
Почему вы решили делать спектакль по пьесам Дона Нигро?
На меня вышел продюсер Леонид Роберман с предложением поставить монологи этого драматурга для театрального агентства «Арт-Партнер». Сказал, что есть известные актрисы, готовые сыграть в проекте. Возможность поработать с такой командой меня очень привлекла.
То есть актрис выбирали не вы?
Не совсем. Когда я присоединился к проекту, было понятно, что одну из героинь сыграет Виктория Исакова. Вместо Александры Ребенок и Ирины Старшенбаум предлагали другие имена. Финальный выбор мы делали уже вместе с продюсером.
У актрис будет взаимодействие на сцене?
Нет, это три моноспектакля в одном, объединенные единым пространством и сквозным движением времени: от начала ХХ века до современности. Есть переклички в темах — женская судьба, любовь, страсть, мужчины, одиночество; прослеживается развитие настроения: от наиболее грубоватой истории до самой хрупкой. Но соединять самостоятельные новеллы драматургическими вставками или смешивать монологи мы не стали — это решение мне показалось надуманным. К тому же все три актрисы очень яркие, и каждой из них была интересна именно форма моноспектакля, личного общения с залом.
Объединение трех самостоятельных спектаклей в один — достаточно непривычное решение для нашего драматического театра.
Форма спектакля, когда известный актер выходит с монологом в зал, а после антракта наступает время другого героя и другой истории, больше свойственна американской или английской сцене. Один такой спектакль я смотрел на Бродвее: сначала с диалогом выступили два артиста, а во второй части выходил Джейк Джилленхол и, балансируя между стендапом и драмой, исполнял пьесу Ника Пэйна про отношения с отцом. Похожая модель у моноспектакля Фиби Уоллер-Бридж, из которого потом вырос сериал «Дрянь». Известным артистам интересно выпускать собственные проекты с емким высказыванием-монологом. Пьесы Дона Нигро наследуют этой американской традиции, они написаны специально для таких небольших моноспектаклей с акцентом на актера и прямой контакт с публикой.
Вы сами отбирали пьесы для спектакля или работали с заранее определенными монологами?
Когда я включился в проект, мне предложили три текста, которые были переведены специально для этого спектакля. Два монолога мне понравились, один я отверг. Тогда перевели еще одну пьесу.
Форма монолога и определила название спектакля — «Наедине»?
Оно родилась из замысла: каждый отрывок — это разговор о потаенном, которое никому не расскажешь, кроме, возможно, психолога. Важно, что героини одиноки, они не нашли своего счастья. У каждой была стратегия, которая не сработала. Причины разные: у одной травма детства не позволяет довериться мужчине, побуждает мстить любовникам и бросать их; другая в прошлом переступила через правду и вынуждена всю жизнь быть скованной последствиями; третья панически боится принять решение. В конечном счете, это травматичные истории про то, почему девушки остались одни.
Из трех пьес выделяется монолог Виктории Исаковой. Ее персонаж списан с реального прототипа — писательницы Анаис Нин. Были ли для вас важны биография и произведения этой женщины, ориентировались ли вы на них, разбирая роль с актрисой?
Анаис Нин — очень своеобразная личность. Это первый автор женской эротической прозы и важная персона в истории феминизма. Чтобы понять, почему она постоянно ведет дневники, откуда возникают нимфоманство и потребность в исповедях, мы изучили удивительную историю жизни и несколько книг этой писательницы — «Дельту Венеры», «Маленьких пташек». Анаис очень ловко пишет, у нее качественная эротическая проза. А невероятное количество дневников появляются как результат детской травмы, когда очень нужно довериться, но доверять некому. И все-таки пьеса Дона Нигро уходит от прямой биографичности, драматурга интересуют лишь некоторые факты из жизни Анаис — и это развязывает нам руки. Мы стремимся вывести историю на универсальный уровень, будто ее рассказывает наша современница.
Вы, режиссер-мужчина, ставите спектакль по пьесам автора-мужчины, где все героини и артисты — женщины. Что вы ищите в женской теме?
Перекрестный взгляд или взгляд со стороны бывает не менее важен, чем изнутри. Иногда нужно отстраниться от объекта, чтобы его увидеть. Многие прекрасные спектакли по русской классике поставили режиссеры-иностранцы. А сколько замечательных фильмов и спектаклей режиссеров-мужчин, в центре которых женщина и ее мир! К тому же наш спектакль обращается к универсальным драматическим ситуациям: страху близости, поиску идеального партнера через нимфоманство или соблазн, преступлению ради близости с любимым человеком. В той или иной степени мы встречаем эти проявления в повседневной жизни, в себе и в общении со знакомыми женщинами.
Насколько на ваших репетициях актрисы свободны в интерпретации образов своих героинь?
Финальный вариант монологов, которые прозвучат в спектакле, родился в диалоге с актрисами. Мы достаточно сильно переработали текст: убрали пространные философствования, которые уводят в сторону и не открывают ничего нового в характерах героинь, некоторые места переписали более простым и современным языком. Важно было уйти от морализаторства и сильных фраз, сосредоточиться на раскрытии ситуаций, внутри которых развертывается сюжет и проявляется персонаж. Почему эти женщины поступают так, а не иначе? Выводы каждый зритель сделает сам, их не стоит расшифровывать.
Движение времени, объединение в одном пространстве разных сюжетов и не связанных между собой персонажей — частые приемы ваших спектаклей. Какие возможности вам дает такая форма, почему вы снова и снова к ней обращаетесь?
Когда ты не замкнут в рамках одного сюжета, расширяется смысловой диапазон, можно больше сказать. Если сталкиваются разные мнения, создается ощущение объемного мира. Жизнь гораздо больше моего индивидуального восприятия, для ее осмысления нужны разные точки зрения. Поэтому коллажная форма мне близка и интересна. Сегодня линейный нарратив потерял свою оправданность. Когда зритель собирает внутри себя пазл спектакля, это гораздо интереснее, чем движение сюжета из точки А в точку Б.
Что для вас является непременным условием современного театра и без чего театр нельзя считать современным?
Сложно выделить один компонент, необходимо соответствие и темы, и актерского существования, и визуального языка. Они формируют современный язык. Однако меня пугает унификация маркировки «современный театральный язык». Чтобы спектакль оживал, нужен авторский взгляд, иначе ничего не будет работать.
Вы уже не первый спектакль выпускаете с Наной Абдрашитовой. Можно ли говорить, что у вас образовывается команда?
Да, последние спектакли мы делаем вместе с Наной. Мы нашли общий язык, мне с ней комфортно и интересно работать. Недавно мы выпустили сложный эпический спектакль «Лягушки» в Псковском драматическом театре, там огромная работа для художника и художника по костюмам, надо было показать 50-летние изменения в существовании коммунистического, а потом и современного, бурно развивающегося Китая.
А какой будет сценография спектакля «Наедине»?
Нам хотелось добиться эффекта, когда героиня в луче света на глазах у всех рассказывает что-то болезненно-интимное. Поэтому мы пришли к достаточно емкому решению. На планшете сцены будет выстроен небольшой наклонный круг, наподобие лобного места, внутри которого будут существовать актрисы. А сверху расположится второй круг — с видеопроекцией, условным отражением нижнего. Появится и минимальный реквизит — для каждого монолога найден свой визуально эффектный образ, который помогает раскрыть ситуацию. Важно, что актрисы рассказывают о своих героинях, не присваивая их опыт, но постепенно в процессе рассказа обнаруживая точки соприкосновения. Это не проживание чужой жизни, а, скорее, игра с образом. Мы стремимся к дистанции с историями — для этого и нужен верхний круг-экран. В спектакле будет использовано много видео, с которым работает Илья Старилов. А композитор Николай Попов готовит саунд-дизайн к двум новеллам.
Видео — это видео-арт?
Не только видео-арт, но и отрывки, за счет которых героини на сцене будут словно раздваиваться. В каждой истории присутствует альтер эго — второй человек, с которым хочется вступить в разговор. Похожий прием был в фильме «Кофе и сигареты», где Кейт Бланшетт играла одновременно себя и свою кузину: то один образ примерит, то другой. Так и героини нашего спектакля будут на экране немного от себя отличаться: одна начнет диалог с дневником, другая примерит на себя судьбу женщины, которую описывает.
Какие еще премьеры у вас запланированы?
Почти сразу после спектакля «Наедине» выйдет «Жизель Ботаническая» по тексту Эдуарда Кочергина в МХТ имени Чехова. Разница между премьерами — меньше недели. Это получилось незапланированно, просто сдвинулись сроки выпуска в силу разных технических причин. Но, надеюсь, все будет хорошо.
Беседовала Анна Юсина
