О чем вы задумываетесь, вспоминая отношения между вашей мамой и бабушкой? Между отцом и дедушкой? Вероятно, на ум приходят конфликты конфликты, невольными свидетелями которых вы были в детстве. Возможно, ваши собственные отношения с родителями далеки от идеальных. А может быть, у вас есть дети, и вы начинаете замечать, что воспроизводите с ними модель поведения вашего отца?
Отследить такие паттерны поможет генограмма — генеалогическое древо, включающее не только демографическую информацию о родственниках вроде даты рождения и смерти, но и о взаимоотношениях между ними. Генограмму вы можете составить самостоятельно или с психологом в рамках личной терапии. Разбераемся в тонкостях вместе с психиатром, гештальт-терапевтом и семейным терапевтом Полиной Николаевой.
Дисклеймер: интерпретацией генограммы должен заниматься опытный специалист. Хороший психолог при этом не будет давать вам советов и готовых решений.
У истоков генограммы стоит американский психиатр Мюррей Боуэн, ставший одним из основоположников системной семейной терапии. Составляя генеалогические древа пациентов и указывая в них отклонения по типу алкоголизма, наркомании, суицида, он обратил внимание, что эти тенденции повторяются. Его методы развили в своей практике психологи Сальвадор Минухин, Джей Хейли и Клу Маданес, усовершенствовав подход Боуэна и разработав стратегическую семейную терапию. В чем же суть методики?
В любой семье есть наследуемые паттерны поведения, стоит только приглядеться. Например, бабушка стремилась сбежать от удушающей гиперопеки матери и рано вступила в брак, но в своей семье повторила тот же контролирующий сценарий с дочерью, и теперь все женщины по материнской линии рано и неудачно выходят замуж.
Мюррей Боуэн считал, что если в семье слишком высокий уровень тревоги и конфликтов, то в отношениях не хватает дифференциации или сепарации. В терапии можно отследить такие сценарии и избежать их повторения в следующих поколениях. Конечно, прервать цикл не так то просто, но для этого существует множество подходов.
Я использую генограмму как исследовательский метод. Допустим, клиент приходит с запросом создать семью, и тогда мне нужно понять, где ему найти опору и были ли вообще перед его глазами здоровые модели отношений в детстве. Потому что, если между мамой и папой постоянно происходили конфликты, то откуда им взяться?
Генограмма составляется не только для того, чтобы узнать повторяющийся сценарий, но и для выстраивания новых связей с родственниками. К примеру, моя клиентка наладила теплые отношения с отцом, потому что смогла опереться на поддержку дедушки, который выстроил крепкую связь с сыном. На генограмме было видно, что единственный человек, отвечавший за эмоциональную связь в семье, был дедушка по папиной линии, в то время как мама и бабушка были отстраненными. Этот человек и стал для клиентки «ресурсным».
Часто бывает, что какого-то члена семьи «выталкивают». У моей коллеги такой сценарий повторялся из поколения в поколение: появлялся ребенок, который чем-то не нравился остальным членам семьи, и его игнорировали, забывали. В поколении коллеги это была племянница.
Если есть ресурс, можно изменить семейную систему или хотя бы попытаться. Так и получилось — коллега приложила усилия, и девочка осталась в семье.
На самом деле неважно, какой запрос у клиента. Мне, как терапевту, важно сделать анализ генограммы для того, чтобы узнать, как складывались отношения с родителями, ведь это первые отношения, который человек учится выстраивать, и от них зависит многое.
Анализ может показать контрзависимость. Это когда у клиентки с мамой были плохие отношения, и теперь дочь выбирает быть совсем не как мама, но так и остается в этом анти-сценарии. Или можно подсветить интроекты: это когда, например, в семье принято занимать высокие должности или служить в армии, и надо разобраться, подходит это клиенту или ему с этим сложно. Если человек хочет поменять сценарий, на него будет оказываться много давления, и тогда мне надо понять, на кого из родственников ему опереться, чтобы идти против семейной системы.
Или ко мне пришла пара, и у них что-то не вяжется. Можно построить простенькую генограмму, чтобы понять, какие отношения они могут выстраивать на базовом уровне, исходя из того, что им привычнее. Может быть, в семье были абьюзивные отношения, где отец постоянно бил мать, а сын пытался ее спасти. И теперь у него повышенная тревожность, потому что он считает себя ответственным за эмоции своей жены и во всем ее защищает.
В 20 веке ученые начали изучать влияние травм родителей на жизнь их детей. Исследованиявыявляют эпигенетические механизмы травмы, которые изменяют экспрессию ДНК и передаются следующим поколениям.
Так, потомки переживших Холокост часто сталкиваются с чрезмерной идентификацией с родителями, заниженной самооценкой, склонностью к катастрофизации, страхом повторения родительских травм, повышенной тревожностью, кошмарами, чувством вины и трудностями в общении. Подобные симптомы наблюдаются и у детей ветеранов Вьетнама. Такое явление называется «вторичной травматизации», когда ребенок становится контейнером для переживаний родителей.
Материнский опыт домашнего насилия негативно отражается на ментальном здоровье детей. В детских игровых сценариях проявляются модели неконтролируемой агрессии, повышенного ожидания опасности и избегающего поведения, что тесно связано с материнским ПТСР. Существует высокая корреляция между насилием родителей друг к другу и агрессией у их детей, склонных к жестокости со сверстниками. Моральное и физическое насилие, пренебрежение, халатность, вызванная психическими расстройствами отца, одиночеством, наркозависимостью или множеством партнеров у матери оставляет глубокий след на детской психике.
Также риск суицидального поведения у детей выше, если в семье наблюдалось суицидальное поведение у матери. Дети родителей с депрессией страдают от тревожно-депрессивного расстройства, как правило, в 3 раза чаще, чем в целом по популяции.
Пример простой генограммы женщины, страдающей расстройством пищевого поведения, с дистантными отношениями с отцом:
Пример расширенной генограммы:
На примере условной генограммы, сделанной в графическом редакторе:
Важно: связи могут меняться в течение жизни, но генограмма строится, исходя из состояния на данный момент. Если в подростковом возрасте отношения были дистантными, то во взрослом могут стать здоровыми, и указать их нужно зелеными линиями.
Сама по себе генограмма не наладит ваши отношения. Внезапное прозрение не помогает действовать иначе. Обычно человек продолжает следовать тем же фундаментальным моделям, что и раньше, и их изменение требует большой работы над собой. Тут нужна терапия, дающая новые поведенческие стратегии.
В системной семейной терапии считается, что основные проблемы в семье происходят от слияния и отсутствия дифференциации. Для развития здоровой личности необходимо сепарироваться от близких, уметь брать на себя ответственность и принимать решения самостоятельно. Когда с этим проблемы, в семье возрастает тревога и конфликты.
Существует несколько способов достичь дифференциации — например, триангуляция и отстранение. С отстранением все понятно, речь о разрыве контактов. А вот триангуляция — это альянс двух людей в попытке дифференцироваться от третьего. Например, часто женщина образует альянс со своим партнером, чтобы сепарироваться от отца или матери.
Универсального решения, к сожалению, нет. Все семьи несчастны по-своему. Самый верный путь — проходить терапию, выстраивать безопасные отношения с психологом, отслеживать свои реакции и пытаться меняться. Генограмма поможет задуматься о выборе, вспомнить, что где-то в семейной системе есть близкий человек, который вас любит и дает опору. Помните, что шанс на новую счастливую семью есть всегда, даже если в старой ничего поменять не получится.
