кандидат юридических наук, доцент кафедры судебной деятельности и уголовного процесса Уральского государственного юридического университета имени В.Ф. Яковлева
В феврале 2025 года, по истечении ста восьмидесяти дней после официального опубликования вступит в силу Федеральный закон от 8 августа 2024 г. № 267-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации». По данным, находящимся в открытом доступе (Система «Гарант»), первым днем, с которого Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее — УПК РФ) начнет действовать в обновленной редакции, станет 5 февраля 2025 года.
Данные об обнародовании текста закона таковы:
1. Официальный интернет-портал правовой информации (pravo.gov.ru): изменения появились 8 августа 2024 года
за № 0001202408080077;
2. «Российская газета»: 16 августа 2024 года № 182;
3. «Собрание законодательства Российской Федерации»: 12 августа 2024 года № 33 (часть I) ст. 4963.
Что нового?
Появляются дополнительные возможности для общения между защитником и лицом, подвергаемым уголовному преследованию и содержащимся в жесткой изоляции от общества (подозреваемым, обвиняемым).
В настоящее время адвокат-защитник имеет возможности для свиданий «с глазу на глаз» с находящимся под стражей подзащитным путем физического присутствия по месту содержания под стражей подозреваемого, обвиняемого
(в следственном изоляторе или изоляторе временного содержания).
Каждый практикующий адвокат, хотя бы раз посещавший «узилище», понимает, с какими неудобствами это связано. Упомяну о двух основных.
Во-первых, это значительная потеря времени при прохождении постов охраны (лязгающие замки, лай собак, недобрые взгляды сотрудников изолятора, которым и без адвоката не было скучно при прохождении службы внутри периметра «зоны»), не говоря уже о том, что ИВС или СИЗО могут располагаться в населенном пункте на значительном удалении. Причем сложности возникают не только при входе «туда», но и на пути обратно.
Во-вторых, на режимном объекте нельзя использовать мобильный телефон или компьютер, тогда как многое фактически находится в «электронном адвокатском производстве» («электронном досье»).
Более того, идет специальная военная операция, контртеррористическая операция, не вся территория России находится под военно-политическим контролем законной власти. Значит, не во всех случаях физическое посещение изолятора является возможным по соображениям безопасности.
Новая редакция УПК РФ, сохраняя право адвоката физически посещать СИЗО, ИВС, дает новую возможность виртуального общения с подзащитным посредством видео-конференц-связи.
Изменения коснулись статей 46 («Подозреваемый»), 47 («Обвиняемый»), а также 49 («Защитник») УПК РФ.
Предполагается, что «свидания подозреваемого или обвиняемого, содержащихся под стражей в следственном изоляторе, с защитником могут проводиться по заявлению подозреваемого или обвиняемого с согласия защитника путем использования систем видео-конференц-связи при наличии технической возможности и соответствующих помещений, а также при условии соблюдения конфиденциальности таких свиданий и сохранения адвокатской тайны».
Полагаю, что появление новой, дополнительной возможности виртуальных встреч между находящимся под стражей уголовно-преследуемым лицом и его защитником заслуживает самой искренней похвалы.
Как всегда, есть «НО».
Первый вопрос: будет ли «техническая возможность»? Это зависит от того, насколько твердо высшее руководство страны и, соответственно, Министерства юстиции Российской Федерации станут продвигать ВКС как способ общения.
Примером здесь может стать то, каким образом аналогичная работа организована в системе арбитражных судов.
Адвокаты подтвердят, что в арбитражном суде ВКС работает хоть и небезупречно, но надежно. Участие в судебном заседании арбитражного суда в режиме онлайн стало обычным, рутинным делом. Арбитражный суд Свердловской области удовлетворяет подавляющее большинство ходатайств о таком способе проведения судебных слушаний.
Таким образом, обеспечение технической возможности виртуальных свиданий адвоката и его подзащитного,
судя по тому, как это устроено в арбитражном судопроизводстве, — задача решаемая и опыт наработан.
Другое дело — соблюдение конфиденциальности, сохранность адвокатской тайны. Именно это может стать камнем преткновения. Трудно понять, насколько это решаемо с технологической точки зрения.
Вполне допускаю, что такое требование излишне, поскольку нельзя проконтролировать использование ВКС как канала получения информации в рамках оперативно-розыскной деятельности.
Достаточно было бы установления запрета на использование в качестве доказательств сведений, полученных
в результате ВКС с участием адвоката с одной стороны и подозреваемого, обвиняемого с другой стороны.
В реальности, как адвокат, так и его находящийся под стражей доверитель, конечно допускают, что их могут «слушать» сотрудники специальных служб, а также не исключают утечку информации «на сторону» по непубличным каналам.
Осталось дождаться того, как новый порядок свиданий адвоката и его подзащитного станет осуществляться на практике. Если это реально заработает, любой адвокат-защитник с чувством глубокого удовлетворения станет использовать такой способ общения с подзащитным.
