Фото: facebook.com/Московский-театр-Новая-Опера-им-ЕВ-Колобова
"Ничего более сатанинского и художественного на немецкой сцене не случалось", – цитирует слова музыкального критика Эрнста Дечи (1870-1941) Алекс Росс, автор недавнего бестселлера "Дальше — шум. Слушая XX век". Более сотни лет за "Саломеей", шокировавшей Дрезден в 1905 году, тянется шлейф одной из самых провокационных опер в масштабах истории всего жанра. Постановка следовала одна за другой (в Ла Скала, к примеру, "Саломеей" дирижировал Артуро Тосканини). Своему автору она принесла немалый доход – на авторские отчисления Рихард Штраус построил особняк в Гармише.
Впрочем, скандалы, сопровождавшие постановки разных лет, случаются и в современном оперном театре. В России "Саломею", оформленную по всем канонам, видели последний раз в Мариинском театре. С Москвой оперу связывает только череда нечастых концертных исполнений. Даже толерантная европейская публика, несмотря на любовь к партитуре Штрауса, относится к постановкам "Саломеи" настороженно. В погоне за натурализмом и шоковым эффектом режиссеры увлеченно стараются создать брутальный бэкграунд для разворачивающихся в либретто событий.
К примеру, в случае с постановкой 2008 года в Ковент-Гарден с Надей Михаэль в заглавной партии – это обилие изощренных сцен насилия, мертвая голова Иоканаана, выполненная из гипса настолько виртуозно и достоверно, что на ней видны даже морщинки. Шотландцу Дэвиду Маквикару (номинант на премию Лоуренса Оливье), автору той версии "Саломеи" в Королевском театре, было важно провести параллели между оперой Штрауса и фильмом Пазолини "Сало, или 120 дней Содома". Одержимая принцесса в экстатическом припадке принимает голову из рук обнаженного палача-тяжелоатлета, с мышц которого стекает кровь казненного пророка. Визуальная составляющая в этом случае разгружает сложный авторский …
