Михаил Тарковский. 42‑й до востребования. – М.: Вече, 2024. – 384 с. – 800 экз.– (Проза нового века).
Новая книга прозаика Михаила Тарковского «42‑й до востребования» по выходным данным – роман. Но с её жанром всё сложнее.
Если это и роман, то в рассказах. Книга сложена из нескольких сот разновеликих зарисовок – размером от странички до полноценного рассказа. Поскольку повествование в целом и в частностях посвящено детству автора и его семейной истории, в такой подаче просматривается подспудный смысл: для писателя важна каждая деталь прошлого в совокупности, а не по порядку.
Тарковский, человек богатейшей биографии, не в первый раз пишет книги на основе личного опыта. Но «42‑й до востребования» стоит особняком. Автор затрагивает свою самостоятельную жизнь лишь по касательной; она оттеняет и придаёт завершённость моментам детства и пребыванию в окружении удивительных людей, которые и есть подлинные герои книги.
Аннотация противоречит выходным данным: «книга воспоминаний». Аннотация – цитата из рецензии критика Вячеслава Лютого. Он считает книгу реконструкцией, сплавляющей подлинные воспоминания с прекрасной сказкой: «Книга <…> уводит читателя от прежде знакомой прозы автора… Совсем по-иному организована авторская речь в нынешних воспоминаниях: детство здесь оказывается особым миром, а слово писателя обретает поразительную многоцветность, ни для чего иного не подходящую, как только для рассказа об этом почти не реальном Царстве детской памяти…»
Красочная формулировка позволяет причислить «42‑й до востребования» к многоликому жанру автофикшен. Хорош тот автофикшен, где рассказчик поднимается над сухим изложением фактов в художественном или эмоциональном поле. Тарковский переосмысливает прошлое и так, и так. Художественность начинается с композиции: череды ярких, как вспышки, картинок, запечатлённых в малейших подробностях. Автор обосновал фотографическую чёткость воспоминаний «старинной и местами выспренной записью» из дневника: «Виденное и привидевшееся в детстве закреплялось бесчисленными обращениями к этим воспоминаниям и почти сразу наполнялось необъяснимым значением… Столь мучительная сила воспоминания тяготила, пока я не понял, к чему сподвигают эти баржи с углём былого: что нет им лучшего применения, чем стать топливом для книги. И что столь сильному переживанию той или иной жизненной поры нет иного объяснения».
Иное объяснение есть: сильное, не угасающее с годами чувство к человеку из прошлого. Для Михаила Тарковского это бабушка по материнской линии, Мария Ивановна Вишнякова («Миванна»). Её фигура – эмоциональное сердце повествования и стержень, на котором держится оно всё. Бабушка, в глазах писателя, связывает время и пространство, его самого в прошлом с собой же в будущем...
Но художественность книги распределена неравномерно. Две первые части с добросовестной хроникой детства – типичный автофикшен. Впрочем, Тарковский пишет тепло и лирично, органично вкрапляя разговорную речь и убедительные детские переживания. Подлинную уникальность книге Михаила Тарковского придают его знаменитые творческие родственники: дедушка, поэт Арсений Тарковский, которого мальчик поначалу считал дядей («Дядя Ася»), и дядя, кинорежиссёр Андрей Тарковский («Дядя приходит к нам»). Непосредственные воспоминания о них интересны и ценны. Оба столпа культуры беспримерно важны – и всё же Мария Ивановна, жена одного и мать другого, затмевает их в повествовании. В третьей части Тарковский абстрагируется от себя-ребёнка и практически исчезает из текста. Его сменяет бесстрастный исследователь семейной жизни Марии и Арсения. Эти страницы – совершеннейший роман.
Вячеслав Лютый нашёл ещё один аспект. «Тяжкие дни войны, лишения и беды, скудость еды и тепла – Андрей Тарковский, как никто, показал в «Зеркале» впечатления ребёнка военной поры <…> в «42‑м до востребования» рассказчик создаёт свой текст словно на фоне кадров этого <…> фильма». Вот откуда название книги!.. Воспоминаний о Великой Отечественной войне у Михаила Тарковского, 1958 года рождения, быть не может, но родовая память всесильна – и он воспроизводит войну глазами Арсения.
«42‑й до востребования» – это главка из трёх писем: «Андрюшки» и «Маруси» папе на фронт и ответа Арсения Тарковского. Поэт и военкор делится шокирующими картинами и даёт бывшей жене заветы, как поступить с его творческим наследием, если он не вернётся. Но главная в его письме фраза: «…я виноват был перед тобой. Забудь об этом, родная, прости мне». Раскаявшемуся да простится.
В «Примечания» же вынесен фрагмент «Фронтовых дневников» Даниила Фибиха (1942–1943), где упомянут Арсений Тарковский, и стихи тоже прошедших войну Михаила Зенкевича «Не забыть нам, как когда-то…» и Павла Шубина «Память». «42‑й до востребования», как и «Доктор Живаго», заканчивается стихами. Получается, что книга – ещё и поэзия?..
