Вячеслав Шмыров. Кино-дза-дза, или Фильмы и люди переломных времён. – М.: Глагол, 2023. – 729 с. – 1000 экз.
19 августа 1991 года вся Москва – кто в одиночку, кто в большой компании – шла к Белому дому от метро «Баррикадная», минуя длинное здание Киноцентра. До пика событий оставалось ещё двое суток, напряжение сгущалось, сердце замирало, ведь на кону была судьба страны.
С этим эмоциональным грузом я и вышла из плотного людского потока и завернула в Киноцентр со стороны улицы Заморёнова: у меня было ещё и срочное редакционное дело. Среди сотрудников популярного в те годы учреждения культуры, где располагался также и Музей кино, было много моих коллег. И уж если я в это здание заходила, то зависала надолго.
В тот вечер первым, кого я встретила, был Слава Шмыров, недавний выпускник ВГИКа и уже автор журнала «Искусство кино», где я служила. Да не просто автор! Ведь я лично привела его в журнал ещё студентом и потому была за него в ответе. Перипетии же «привода» – почти комедийный детектив предперестроечных времён – стоят того, чтобы их изложить.
Так вот, звонит мне коллега Андрей Плахов, в то время руководитель заочной мастерской во ВГИКе, и рассказывает, что ему попалась талантливая работа старшекурсницы Ольги Диваковой, зрелая, отлично написанная – просто готовый текст для «Искусства кино».
Инстинкт охотника (от каких предков достался мне этот ген, неведомо, но он всё ещё работает) моментально включился. И мне пришлось сделать десяток звонков, чтобы добыть в конце концов домашний телефон авторши текста.
С замиранием сердца я набрала номер и на том конце провода услышала… детский голос. Я попросила позвать Ольгу. «Это я», – ответил голос без всякого энтузиазма. Я начала излагать суть моего звонка, не слыша в ответ никаких одобряющих междометий, что намекало на трудности предстоящего контакта, даже на его невозможность. И точно: на том конце провода возникла долгая пауза. Наконец почти шёпотом, сбиваясь и на ходу подыскивая слова, Ольга объяснила мне, что она в декретном отпуске, встретиться со мной не может и пусть я созвонюсь с её мужем…
А мужем оказался Слава Шмыров! А я-то его знала! Он был студентом Е.Д. Суркова, в недавнем прошлом главреда журнала «Искусство кино». А я выступала в сурковской мастерской, многих студентов запомнила… Ну, а далее хеппи-энд. Слава принёс в редакцию машинопись, и статья «Искушение памятью», подписанная Ольгой Диваковой и Вячеславом Шмыровым, вышла в нашем журнале…
Теперь понятно, почему как гром среди ясного неба прозвучало признание Славы, что он увольняется из НИИ киноискусства, куда в те годы все киноведы мечтали попасть, и собирается строить карьеру в одиночку. Это сегодня прижилось доморощенное понятие «самозанятые», а в начале 1990 х ещё никто понятия не имел, что такое стартап. Проклюнулась разве что формулировка «индивидуальная трудовая деятельность» – юридическое прикрытие для одиноких предпринимателей, чтобы их не замели как тунеядцев.
Помню, в ответ я запричитала: мол, ой, куда ты, паренёк, ой, куда ты… Для человека моего поколения отбиться от стаи было равноценно гибели. А Слава был из когорты ровесников, воспринявших перестройку как личный вызов. И эти парни (главным образом парни, девушек тогда было много меньше) легко преодолели мощное магнитное поле «коллективного тела». Именно они стали культурными героями 1990 х, резко изменили карту будней и привычный стиль отношений, напрочь снесли и отправили на свалку многочисленные стереотипы и табу в общественном мышлении.
Вячеслав Шмыров был бенефициаром перестройки. Его «роман с гласностью» был бурным и взаимным. Как автор он был нарасхват в многочисленных в ту пору киноизданиях. Резонансной киноведческой работой дипломированного вгиковца был текст о творчестве и личности кинорежиссёра Михаила Чиаурели, создателя сталинианы, – одного из неприкасаемых творцов, входивших в ближний круг соратника Сталина – Берии.
Тогда мне казалось, что смелый дебютант выбрал свою профессиональную судьбу: вот кто напишет наконец правдивую историю советского кино!
Не то чтобы Вячеслав Шмыров отказался от пристрастий студенческих лет, вовсе нет. Он написал ещё ряд ярких работ по истории российского кинематографа, в соавторстве с Евгением Марголитом издал ныне уже раритетную книгу-каталог «Изъятое кино» – о первых советских «полочных» фильмах, жертвах идеологической цензуры… Вот и в настоящее время уже несколько лет Слава читает историю кинематографа в ГИТИСе, что не мешает ему по-прежнему заниматься разными самостоятельными проектами. И, честно говоря, по этой части я не вижу ему равных.
Он придумал и «Московскую премьеру» – некогда популярный у москвичей кинофестиваль, который однажды у него похитили среди бела дня лихие люди с властными полномочиями и чуть было не загубили его. Но случилось чудо: Слава вернул «Московскую премьеру», теперь уже в международном формате стран СНГ!
Один из разработчиков первоначальной концепции фестиваля «Киношок» в Анапе, позже он превратил в уникальный культурный центр им же (со товарищи) созданную Библиотеку киноискусства имени С.М. Эйзенштейна в Каретном Ряду, которая стала «местом силы» для людей кино, включая киноманскую публику. И эта площадка в начале 2000 х реально соперничала с руинирующим Домом кино. Здесь проходили премьеры, творческие встречи и даже международные конференции, посвящённые наследию Андрея Тарковского.
Борьбе за создание музея «Дом Тарковских» на Щипке, где жила семья отца-поэта и сына-кинорежиссёра, Слава Шмыров отдал много лет. Верил посулам и уверениям чиновников, организовал исследовательскую группу, собравшую много ценных документов о жизни и творчестве Тарковского… Но музея, увы, нет и поныне. И что будет дальше – совсем неясно.
А что Шмыров? Я не раз наблюдала его «поражения» в тёрках с чиновниками от культуры. И всякий раз диву давалась стойкости. Кажется, что Славу Шмырова просто невозможно послать в нокаут, такое на моей памяти пока не удавалось никому… Со своими идеями и замыслами он не склонен легко расставаться. И поэтому я не исключаю, что «Дом Тарковских» в Москве однажды откроется.
Уже после того как Шмыров побывал в ранге главного редактора киностудии имени М. Горького, он стал издателем и главным редактором ежемесячного толстого журнала «Кинопроцесс», где вёл редакторскую колонку, писал рецензии и портретные зарисовки.
