Ветрами судеб многие наши соотечественники оказались заброшены в самые разные уголки планеты: в Париже живут потомки белоэмигрантов, русская речь звучит во множестве городов Соединенных Штатов, православные старообрядцы сумели проникнуть к далеким берегам Амазонки, и основали там весьма экзотическую колонию. В Китае, разумеется, русских тоже немало, однако наиболее интересной и колоритной диаспорой в Поднебесной являются так называемые албазинцы.
В наше время очень мало что может выдать в этих немногочисленных жителях Китая их славянское происхождение. И это неудивительно, учитывая, что история этого небольшого народа началась еще в XVII веке. И начинается она с мужества и героизма, признания, драматизма и войны. Народ албазинцев родился под аккомпанемент ружейных выстрелов в 1685 году, когда китайская императорская армия обрушила мощь своих отрядов на небольшую приграничную российскую крепость Албазин, которая была защищена только быстрыми водами Амура и горсткой гордых казаков. Ступив в неравный бой с врагами, русские сумели нанести большой урон китайской армии и те из них, кому посчастливилось выбраться живыми из этой мясорубки, были взяты в плен и доставлены китайскому императору.
Последующие события в некоторой мере похожи на сюжет американского боевика, однако все это сущая правда: китайский император Канси, осмотрев пленных, проникся огромным уважением к их мужеству и воинским дарованиям и предложил перейти к себе на службу. Примечательно, что те казаки, которые решили отказаться от просьбы китайского правителя, просто покинули императорский дворец и отправились восвояси, никто стал удерживать их силой и как-то карать за своеволие. Впрочем, окола ста казаков решили остаться на службе в Поднебесной и именно эти людям стали предками всех албазинцев. Им были представлены лучшие условия: всякий из них получил дом с земельным участком, для их религиозных нужд одну из буддийских пагод Пекина оперативно переделали в православный храм, им было положено солидное жалование с частыми премиями. Из всего этого видно, что казачья сотня, называемая китайцами словом «ло-ча», считалась китайцами элитным боевым подразделением.
Логично было бы предположить, что из-за обстоятельств появления в Китае в разгар жестоких боев среди казачьих пленников-гостей китайского императора не оказалось женщин, поэтому новые солдаты Поднебесной начали массово брать в жены местных девушек. И в скором времени потомки гордых албазинских казаков начали стремительно ассимилироваться и вливаться в китайское сообщество. Буквально через несколько поколений большинство из них отказалось от православия и перешло в буддизм, внешний облик их стал почти неотличим от окружающих их китайцев, за ненадобностью стал быстро забываться русский язык. Единственное – они свято хранили дома как семейные реликвии вещи своих предков: казачьи шашки, иконы и нательные православные кресты.
Русские власти вспомнили об отошедших от православия потомках казаков только в XVIII веке, когда в Китае было решено создать Духовную миссию. Впрочем, насколько это решение было предпринято для того, чтобы вернуть в лоно церкви заплутавшую паству, а насколько для того, чтобы организовать в Китае развитую шпионскую сеть – вопрос открытый. Вероятно, оба эти решения непротиворечиво соседствовали друг с другом в умах российских вельмож.
По запискам русских православных священников албазинцы на тот момент представляли собой довольно жалкое зрелище. В частности, о них пишут следующее: «они считали всякое занятие недостойным их, создав свой особый тип жителей Пекина как наследственно принадлежащих к императорской гвардии. Заносчивые в своем поведении, гордые своим привилегированным положением, не знающие, что им делать со своим свободным временем, они бродили по улицам, посещая чайные и гостиницы, рестораны и театры, и стали предаваться опиекурению».
За счет титанических усилий русской дипломатической миссии, албазинцев сумели вернуть в лоно православия в первой половине XIX века. Переход к вере предков вызвал у них большой интерес ко всему русскому: они стали заново учить язык, восстанавливать утраченные контакты с далекой Родиной своих предков. В период, последующий гражданской войне в России, албазинцы активно сотрудничали с бежавшими в Китай белоэмигрантами.
Большим ударом для этого небольшого, но интересно народа оказался приход к власти председателя Мао: в стране был принят курс на борьбу с инаковостью, православные церкви начали закрывать и немногочисленные албазинцы стали еще скорее растворяться во многомиллионном китайском большинстве.
Всякий раз интересно наблюдать, как время меняет языки, постепенно, медленно и неуклонно внося свои правки и коррективы. С тем же упорством и неспешностью, как вода точит камень, время и культурная изоляция создают из начальных словесных форм очень странные производные. Время – это скульптор слов, и это в полной мере отобразилось на фамилиях китайских казаков. Начать надо с того, что в китайском нет звука «р», поэтому с этой буквой стразу же придется распрощаться. И вообще китайский язык тяготеет к сокращению слов, постепенному их укорачиванию, зачастую редуцируясь до одного первого слога. Поэтому фамилии, которые сейчас носят албазинцы, изменились до неузнаваемости. Яковлевы, например, мутировали в Яо, Дубинины – в Ду, Хабаровы – в Хэ. Из-за упомянутой выше нелюбви китайцев к букве «р», здорово пострадала русская фамилия «Романов», превратившись в «Ло».
Сложно сказать, сколько сейчас в Китае живет человек, которые осознают себя албазинцами, вероятно – несколько сотен. И, возможно, их чудные и ни на что непохожие фамилии скоро станут единственной тонкой нитью, что хоть как-то связывает их с далекой родиной их предков-казаков.
