Кавказская война 1817—1864 гг. отличалась от всех войн, в которых когда-то участвовала Россия, своей продолжительностью и ожесточенным характером борьбы с местным населением. По мере расширения границ империя поглощала степные территории, на которых проживало население, ведущее кочевой и полукочевой образ жизни и исповедовавшие ислам.
Кавказ же является горной системой, что делает ведение боевых действий очень сложным. Генерал Ермолов сравнивал Кавказ с «крепостью» и крепость эту населяло много разноязычных этносов, каждый со своей культурой и обычаями. В одном только Дагестане насчитывается не меньше 50 языков и наречий.
Естественно приход и укрепление России на Северном Кавказе с целью защиты своих новых приобретений в Закавказье, а именно Грузии и Армении не вызывал у горцев бурной радости, так как это приводило к нарушению их обыденной жизни и возложению на них новых обязательств перед империей, которых они ранее не имели, т. к. жили свободными обществами. Свой приход на Северный Кавказ Россия укрепляла посредством опоры на местную национальную верхушку князей, шахов, беков, одаривая тех званиями, жалованиями, пенсиями и подарками, а также даруя земли на которых проживали свободные горцы. Знать же, чувствуя фактическую безнаказанность, ущемляла права своих соплеменников, облагая тех новыми повинностями или отнимая их земли. Царская администрация тоже вносила свою лепту, т. к. не обладала знаниями культуры и обычаев местного населения. Такая ситуация приводила к росту недовольства широких масс горского населения. Недовольство росло и среди кавказского духовенства, считавших для себя ниже своего достоинства находиться в подчинении у иноверцев, исповедовавших христианство (православие). Не стоит забывать и о части горцев, практиковавших набеги на приграничные территории Российской Империи, в том числе Армению и Грузию.
Война с горским населением Северного Кавказа стала неминуемым следствием недальновидной политики царской администрации и результатом столкновения двух абсолютно разных культур, которым свой спор проще было решать войной: долгой, затяжной и обошедшейся большим количеством денег и немалым числом жизней для обеих сторон.
Обычная тактика ведения боевых действий русской армией предполагала залповую стрельбу без прицеливания, наступление широким фронтом и штурм вражеских укреплений. Именно во время наступательных действий армия несла наибольшие потери. На Кавказе же залповая стрельба оказалась неэффективной, т. к. горцы не выстраивались напротив строем, а использовали рассыпной строй или обустраивали несколько огневых точек.
Еще одной из тактик горцев были наскоки конницы, с которыми приходилось очень часто сталкиваться русской армии на Кавказе, против нее использовали построение каре, т. е. квадратом, ощетинившись всеми стволами на 4 стороны.
Нужно отметить, что горцы были вооружены нарезными ружьями, позволявшими вести более прицельную и дальнобойную стрельбу, в то время как русские солдаты привыкли стрелять залпом по команде своих командиров не прицеливаясь.
Наибольшие потери русская армия несла во время своих походных передвижений. Стандартные колонны здесь были неэффективны, т. к. противник мог атаковать в любой момент, охранение выставлялось на постоянной основе. Походный порядок, используемый русской армией, выглядел так: во главе выставлялся батальон пехоты, как правило, при двух орудиях, за ним двигалась основная колонна в центре, которой располагали обоз, замыкал порядок такой же батальон, что и в авангарде, а со всех сторон располагали 4 стрелковые цепи, подкрепляемые резервами. Такой порядок в армии назвали «вводить колонну в ящик». Важно было следить за тем, чтобы такая колонна не растягивалась на горной местности. Как правило, в цепях окружавших «ящик» солдат располагали по двое, но война с горцами и сюда внесла коррективы. Опираясь на опыт орлеанских стрелков, бывавших в похожих ситуациях, было решено усилить звено цепи с 2 до 4 солдат. Позже по указанию генерала Фрейтага, несшего службу в Чечне, повсеместно внедрялись звенья до 20—30 человек. Данные звенья располагали в шахматном порядке или друг за другом. С перевооружением на нарезные ружья походный ящик оброс дополнительными боковыми колоннами. Горцам стало гораздо сложнее нападать на такое построение, особенно когда они потеряли преимущество в дистанции обеспеченное им нарезными ружьями.
Однако внедрение такого строя и, что важно, нарезного оружия происходило не сразу. Командование Кавказским корпусом отмечало, что карательные экспедиции часто были неэффективны. Население задолго узнавало о приближении войск, успевало собрать свой скарб и пряталось в лесах. Сжигаемые аулы относительно легко восстанавливались населением. В таких экспедициях русская пехота несла большие потери относительно горцев, вооруженных нарезными ружьями и к тому же обучавшихся стрельбе с малых лет, прекрасно знавших родную местность, двигавшихся налегке и не обремененных 6-дневным запасом сухарей и шанцевым инструментом, в отличие от русских солдат. С внедрением нарезного оружия в армии и обучению прицельной стрельбе, горцы потеряли свое преимущество, что также совпало и с завершающим этапом войны.
Так как стрельба строем из гладкоствольных ружей по одиночным целям была не так эффективна, солдаты часто переходили в рукопашную, где как правило использовали свое оружие как дубинки, вместо того чтобы использовать штык. Офицеры отмечали, что это происходило из-за сильно укоренившихся у солдат приемов ведения сельского хозяйства, штыковым боем им просто некогда было овладевать.
В условиях большой войны на ровной местности подразделения армии действовали согласно единым приказам, отступление от которых строго наказывалось. В горах же такой подход был вреден. В горной партизанской войне стало необходимым проявление личной инициативы младших офицерских чинов, что было нетрадиционно для большой европейской войны. Генерал Г. И. Филипсон отмечал в своих мемуарах: «Это была война не генеральская. Самую важную роль играли полковые, батальонные и ротные командиры». Особые условия Кавказской войны привели к формированию у офицеров самостоятельности, здравомыслия и «незадерганности», что отличало его от типичного представителя гвардейских частей, зацикленных на формальных мелочах и показательных парадах.
Помимо изменения характера военнослужащих и тактики ведения боя, происходили и другие изменения. Так, подразделения Кавказского корпуса стали практиковать набеги, аналогичные набегам горцев, но называемые более цивилизовано экспедициями. В таких рейдах русская армия пыталась зачастую отбить тот убыток, который наносили горцы своими набегами, а также для получения наград. По окончанию экспедиции в докладах командованию свои потери занижались, а потери врага преувеличивались. По этому поводу даже сложился следующий анекдот: адъютант, докладывая начальнику реляцию, спрашивает: «Ваше превосходительство, сколько прикажете показать потери у неприятеля?» — «Да что их жалеть! Покажите столько-то». Если по всем реляциям сосчитать показанную потерю неприятеля, то надо удивляться плодовитости горцев, когда еще их так много осталось после покорения Кавказа. Подводя итог, можно утверждать, что Кавказская война имела существенное влияние на русскую армию, которое приводило к пересмотру предшествующего боевого опыта и ранее принятых уставов.
