С 7 ноября 2011 года в Самаре на площади Куйбышева ежегодно проводят Парад Памяти в честь событий 1941 года. Наряду с военными шествиями в Москве и Воронеже, Куйбышевский тоже имел стратегическое значение. В случае отмены торжества в столице он должен был транслироваться по Всесоюзному радио. Но даже без этого парад в Куйбышеве повлиял на политику союзников Третьего рейха и произвел колоссальное впечатление как на иностранных представителей, так и на советских граждан. В наше время такое эпохальное событие отмечается не только официальными торжествами, но и военно-исторической реконструкцией. Об этом и о многом другом мы расспросили многократного участника реконструкций парада 7 ноября, нашего земляка, члена ВИК “Братишки” Владимира Ересько. История и география — Родился я 55 лет тому назад в городе Куйбышеве и практически всю жизнь прожил в Октябрьском районе. Закончил 30-ю школу, поступил в Куйбышевский сельскохозяйственный институт – по специальности я инженер-механик. Работал сначала в Тресте строймеханизация, потом попал в нефтяную промышленность, но с рождением ребенка командировки стали проблематичны, и тогда перевелся в управление Федерального казначейства в 2007 году, с тех пор так в нем и работаю. Первый мой “неосознанный выход” на реконструкцию был где-то в 1986-1987 годах. Перед 7 ноября ко мне заглянули два одноклассника, они только что демобилизовались из армии и предложили пойти с ними на шествие. Один был в форме военспеца, а другой – казака. Я согласился, так они еще и обещали предоставить форму. Нас в итоге собралось шесть человек, одетых по стандартам РККА всех видов родов войск. Были даже революционный матрос и кавалерист. Вооружились макетами – списанным оружием, которое ребята сумели попросить в театре, форму достали там же. Театр драмы избавлялся от излишков, а один из друзей работал на тот момент в реквизиторском цеху. С этим хозяйством, с театральными пулеметными лентами, с макетами гранат мы пошли в колонну демонстрации, чем оживили всех. Потом прошло немало времени. Я и не знал, что есть такое реконструкторское движение, до тех пор, пока мы с сыном совершенно случайно не попали в качестве зрителей на одно из мероприятий, проходивших на набережной. Это было как раз под нашим Челюскинским спуском. Там впервые была показана копия танка «Тигр», выполненная нашими земляками из поселка Формальный. Участников было очень много, и все было настолько зрелищно, что самим захотелось попасть. А дальше судьба свела с директором дома музея им. Фрунзе Гончаровым Андреем Александровичем. Мы поехали туда на экскурсию, и меня поразило, что экспозиция пополнилась экспонатами, относящимися к «белой» стороне. На этой почве мы с ним разговорились, и слово за слово наше мимолетное знакомство превратилось в длительную дружбу, а потом он как-то пригласил меня с сыном на реконструкцию. Мы согласились, но у нас ничего не было из формы на тот момент. Для Гончарова это был не вопрос – с оружием были только трудности, но макетами обеспечили. И первой, кого мы реконструировали, была РККА 1943 года в сценарии «Инкерманский десант». В том же году Гончаров как организатор проводил военно-исторический фестиваль «Ожившие страницы истории» по событиям периода гражданской войны у нас в Самаре. И как-то так получилось, что мы приняли участие в качестве бойцов Народной армии Комуча. Андрей Александрович распределил обязанности, и нам было поручено заранее прибыть на улицу Ленинскую между Красноармейской и Рабочей и огородить ее вместе с сотрудниками ГИБДД, убрать автомобили, закрыть современные таблички специально заготовленными антуражными объявлениями той эпохи. Мы “играли” за «белых». По сценарию РККА захватывала Самару, а Народная армия Комуча и некоторое количество чешских легионеров обороняли город. До этого мы еще успели попасть на военно-полевой выход под Димитровградом, там познакомились с более матерыми реконструкторами. Они вместе со школьниками в поселке Бряндино, где в гражданскую войну были бои, устроили поисковый учебно-тренировочный лагерь, там детям показывали, как работать с металлоискателями и даже умудрялись что-то находить. А потом как-то закрутилось, завертелось: выезды на Кубань, участие в столетии Ледяного похода, станица Медведовская. Реальные пешие переходы от станицы до станицы при любой погоде. Такие выезды более интересны, чем городские мероприятия. В Медведовской у нас было два боя возле железной дороги, когда по сценарию «белые» офицеры захватили бронепоезд «красных». Потом мы были в Москве на «Штурме Берлина» в парке «Патриот», на «Бресте 22 июня», «Поле боя» в Подмосковье, в Кирове бывали неоднократно, три раза на фестивалях в Севастополе и Бородино (по 1812 году), мероприятиях в Башкирии, в Саратове. Главное, что люди хорошие Приедешь на один фестиваль, познакомишься с людьми, а они потом тебя к себе приглашают. Нас по большому счету не так уж и много. Есть мероприятия небольшие и незнаковые, но очень интересные, которые коллеги проводят у себя на местах. Мы ездили в Димитровград, где наш товарищ и большой друг Владимир Владимирович Бондаренко занимался проектом «Музей под открытым небом» в том месте, где происходило формирование воинских подразделений из Куйбышевской области в период Второй мировой войны. Мы там строили укрепления, копали окопы, блиндажи, занимались с детьми, снова искали с металлоискателям различные предметы. Был создан небольшой музей из тех артефактов, что были найдены. «Реконю» я ту эпоху, которая нравится, и на что хватает средств. Ну, тут уж раз нравится – надо стараться собрать комплект. Я вот отказался от гражданской войны и Первой мировой. На Кубани проходят очень интересные мероприятия, но мне далеко ездить. Там очень сильные реконструкторы, также как и на Урале. И у нас в Самаре тоже много хороших ребят. Люди занимаются теми эпохами, которые им интересны. Может быть, это зависит от склада ума и характера, как занятие тем же моделизмом. Очень много у нас моделистов в реконструкции. Тем более что понятие реконструкции очень емкое. Кому-то интересно принимать участие в боевых эпизодах, а кто-то занимается коллекционированием формы, оружия, есть те, кто восстанавливает технику, кто-то в «рекон» приходит из поисковиков. Некоторые бросают, потом снова возвращаются или приходят уже как зрители. Есть у нас один из старейших реконструкторов Илья Шурейк, он педагог, историк, долгое время никуда не выходил, а недавно увлекся гражданской войной в Америке. Нашел соратников, сами изготавливают предметы обихода, форму пошили. Уже как года три эта тема стала интересна, и многие переходят в ту эпоху. Люди копаются в уставах, изучают архивы, фотографии, документы, мемуары, кинохронику, музейные экспонаты, частные коллекции, поисковые работы. К сожалению, у нас изучение некоторых первоисточников затруднено, так как не все архивы рассекретили. Но бывают удивительные находки. Наши казанские коллеги совершенно случайно на блошином рынке нашли машинописный, от руки оформленный журнал боевых действий 84-й морской стрелковой бригады. Надо сказать спасибо нашему товарищу Александру Ивановичу Ильину за то, что отсканировал этот артефакт и выложил в открытый доступ. Это удивительная находка, представленная в единственном экземпляре. Ознакомиться с документом можно тут. Мне больше нравится оружие, но мы же воссоздаем реальные исторические события целиком, так что изучаешь нюансы как формы, так и исторических аспектов. Вот я увлекаюсь флотом и морской пехотой и собираю коллекцию тематических изданий. Книжки дорогие – от пяти тысяч за том, но эти книги стоят того. Форма и содержание Форма вроде бы недорогая: гимнастерка, шаровары, сапоги, пилотка. Но есть различия в зависимости от эпохи. К примеру, после реформы 1943 года вид советского бойца изменился, и ты уже не выйдешь на реконструкцию 1945 года в форме старого образца. Не стоит забывать про зимнюю одежду. Это мы еще не говорим про само оружие. Получается, что довольно затратное увлечение за свои кровные. Не у всех в семьях это понимают. Представьте: по выходным дома не бывает, так еще и деньги тратит, потом приезжает – оружие некуда ставить, так он его еще и чистит, вся квартира порохом пропахла, от формы костром воняет… Так, если выезд на природу, нужна еще палатка, предметы быта и отдыха и машина, на которой ты все это повезешь. В результате получается, что в один автомобиль помещается человека три с таким хабаром. Есть люди, собравшие полный комплект, но на этом они не останавливаются, а начинают собирать другие. На это вся жизнь может уйти. У меня есть пехотный комплект, морского пехотинца в стадии сборки, еще есть некоторые проблемы с комплектом немецкой формы. Он у нас универсальный, чтобы подходил не только на меня, но и еще на моих одноклубников. Иногда случается дефицит на стороне вермахта, поэтому приходится отыгрывать и их. Проблем с законом у нас быть не может. Оружие, которым мы пользуемся, списанное и охолощенное, которое боевым выстрелить не может. Но некоторые сложности возникают. Мы ездили в Брест как раз перед ЧМ по футболу, и нам организаторы сказали, что оружие везти не надо, «железо» получите на месте по паспортам и спискам. В другие города едем по приглашению, официально, где написано, что такой-то клуб в таком-то количестве приглашается на проведение мероприятия. С этим приглашением и списком получаем разрешение на провоз оружия, которое несколько раз досматривается сотрудниками, затем опечатывается и после уже не достается. То же самое с изображением нацистской символики. Мы же не пропагандой занимаемся, а реконструкцией. Иногда по сценарию побеждает немецкая сторона, но это же история — 22 июня в Бресте, например. Или вот еще один из наших крайних «реконов» на 7 ноября. На набережной мы реконструировали события группы Горохова: моряки вместе с небольшим количеством солдат НКВД погибли, держа оборону, а вермахт прошел дальше через нас и был потом отброшен частями РККА. Ну, а мы сорок минут вповалку лежали полузасыпанные песком с камрадами из “немцев”. Это было, к слову, когда был еще жив Василий Семенович Лановой. Он смотрел это все сверху, и ему очень понравилось, как и публике. Реконструктор – это не тот человек, который бегает с оружием в форме, а тот, кто различными способами воссоздает историю. Но у нас нет разделения на касты и на «цветовую дифференциацию штанов» – это ни к чему хорошему не приводит. Но стоит учесть, что наше движение неоднородно, и люди приходят разные. Слава Богу, остаются хорошие люди, которых не могут затмить «передеванцы». В мире все же больше хороших людей. Все-таки качественный «рекон» преобладает, но среди нас есть некоторые люди, у которых свой подход, мы их еще называем «покемонами» – они выглядят не по эпохе. Смешно видеть на человеке элементы одежды 1960-х годов, когда он «реконит» Вторую мировую. Или просто когда человек одевается не пойми во что. Мы стараемся от таких людей избавляться, ведь о том, как прошло мероприятие, люди, которых там не было, судят по фотографиям. Так вот этих «экземпляров» очень любят снимать фотографы, которые сами имеют малое отношение к реконструкции. Вроде колоритная фигура и позировать умеет, но она попадает в кадр – и всех нас поднимают на смех. А людям, которые этим ответственно занимаются, обидно, что вот из-за такой одной «паршивой овцы» портится впечатление обо всем сообществе. История страны – история семьи Реконструкция начиналась для меня как хобби, а сейчас становится чем-то большим. Для меня это близко. Параллельно с реконструкцией я пытаюсь узнать историю моего деда по материнской линии. Он погиб под Москвой в 1942 году во время контрнаступления, и данные разнятся. Хотелось бы разобраться и понять, где он погиб. В открытых источниках сказано, что его часть на момент даты выписки похоронки находилась в сорока пяти километрах от линии фронта, совершая марш. Пока заочно познакомился с поисковиками из Ульяновска, которые имеют выходы на архивы, надеюсь с их помощью выяснить детально судьбу деда. Но на этом история семьи не заканчивается. Жена брата и племянник обмолвились, что у них прапрапрадед во Франции воевал в Первую мировую. Связался с Гончаровым, который как раз занимается этим периодом, и он выяснил, что был такой человек, но воевал не во Франции, а на Балканах в Салониках. На момент 1918 года был жив, потом вроде как попал в Африку на каторгу – так французы поступали. Либо в иностранный легион, либо на каторгу. Единицам удалось сбежать, как Малиновскому. По косвенным данным, воевал в 4-й добровольческой бригаде, в начале 1918 года, после окончания боев, был жив и по патронажу поступил в распоряжение греческого правительства, как и еще 80 тысяч человек. Дислоцировался его 20-й рабочий батальон в современном городе Велес в северной Македонии. Хотелось бы связаться с местными краеведами, так как в таком маленьком городке уж точно остались следы пребывания стольких русских. В этом году я принимал участие в фестивале «Самарское знамя» по событиям Русско-турецкой войны 1877-1878 годов, которое проводила наша администрация, – это уже третий фестиваль. В первом довелось участвовать, но в этом пришлось отыгрывать сторону «супостатов», то есть турок. На территории Струковского сада находилось несколько тематических площадок: при входе сидел радиотелеграфист, площадки русской армии, турецкой, гражданский костер, швейное ателье по моде той эпохи, народные промыслы, где люди могли сделать себе сувенир в виде предмета обихода того времени. Есть как раз люди, занимающиеся реконструкцией промыслов. Реконструкция – очень объемная вещь. К примеру, наш коллега Александр Иванович начал реконструировать военно-полевую кухню. Он купил настоящую антикварную походную печь, и на дровах в котле готовит. Это очень экстремально — надо же принести воды, наколоть дров, растопить, потом сделать заготовки, приготовить и ничего не испортить. И все это – он один. Были, конечно, добровольные помощники, но это только дров наколоть и воду принести. Или вот еще: в Белгород на фестиваль по гражданской войне приезжала семья из Волгограда – муж с женой и двое сыновей, так они вчетвером полтора дня готовили не только для участников фестиваля, но и для зрителей. Это сумасшедший труд. Нужно встать рано, чтобы приготовить завтрак, накормить людей, помыть котлы, а потом пора уже готовить обед. Такие люди показывают подвиг не только тех, кто был на передовой, но и в тылу. Потому что голодный боец – это не боец. Есть у нас еще товарищ из Кирова по прозвищу Урмант, так он реконструирует полевую почту. Они занимаются приемом посылок на фронт, выдачей писем, прохождением военной цензуры, доставкой почтальоном. У него много антикварного инвентаря: весы, печати, чернильницы-непроливайки, химические карандаши. Есть у нас и военно-полевой сапожник, который пока не решается с этим выходить на реконструкцию, но дома восстанавливает и чинит сапоги. У ребят, реконструирующих люфтваффе (военно-воздушные силы Третьего рейха), появилась блиндажная печь. Они приезжают, копают блиндаж, устраивают там аутентичный быт. И на этой почве возникла идея приготовить пищу по рецептам блюд тех лет, но это пока только проект. Те, кто реконструирует РККА, возят на реконструкции самовар и устраивают чаепитие у костра. Горячий чай сближает, с ним веселей. Зрители были тоже рады, так как это показывает, что мы не такие уж и страшные. На фестивалях в Кирове это становится уже ритуалом. Итого, если вы хотите стать реконструктором, то самый простой и правильный путь – это подойти к тем реконструкторам на фестивале по той эпохе, той стороне, которая вам нравится. Пообщаться, обменяться контактами, задать вопросы, встретиться после. И добро пожаловать. Из десяти человек, которые подходили к нам после реконструкции, два-три потом вливались в коллектив. Одному тяжело и трудно, а когда есть единомышленники – они помогут и подскажут. Фотографии: из личного архива героя публикации
