Севастопольский бунт 1830 года
Севастополь – честь и слава российского флота. В дни Крымской и Великой Отечественной Войны город сражался до последнего солдата, до последнего матроса и кажется нет и не было в России более надёжной опоры государства, чем Севастополь. Но в далёком 1830 году гордый Севастополь взбунтовался против власти.
В ожидании беды
В 1826 году в Индии вспыхнула холера. За два года зараза дошла до Ирана и до Бухары, откуда до границ Российской империи было рукой подать. В 1828 году холера объявилась в Оренбурге и в Астрахани и, не останавливаясь, покатилась далее. В это же время на западном побережье Чёрного моря свирепствовала чума.
Власти Севастополя понимали, что рано или поздно эпидемия накроет город, вопрос лишь в том, что раньше дойдёт до Севастополя: чума или холера? Впрочем, разница была не велика, лечить тогда не умели ни чуму, ни холеру. От всех моровых напастей в начале XIX века самым действенным средством защиты считался карантин. Не дожидаясь появления первых больных, вокруг города выставили оцепление.
Первые карантинные посты севастопольцам больших проблем не доставляли. Через заставы, как и раньше, шли крестьяне, гнали скот, жизнь шла прежним чередом. Однако в июне 1829 года в город пришла тревожная новость: чума в Одессе! Карантинный режим ужесточили: отныне каждый въезжающий и выезжающий из города должен был провести в карантине не менее 14 дней.
Интендантское счастье
Севастополь прежде всего военная база. Но это ещё ремонтные верфи, порт. Кроме флотских экипажей и военного гарнизона в городе жили мастеровые, рыбаки, отставные солдаты и матросы и их семьи. И если армейские снабжались централизованно, гражданские питались с базаров и лавочек. С введением жёсткого карантина приток продуктов в город резко сократился: везти в Севастополь на рынок хлеб, мясо, молоко, с перспективой отсидеть две недели в карантине по дороге туда и столько же по дороге обратно – таких дураков среди местных крестьян не находилось. Приток продуктов в город резко сократился, цены на рынке выросли в разы.
«Не бойтесь, - сказало начальство жителям, - не оставим своими заботами, интендантское ведомство распорядится». Получив от начальства распоряжение организовать питание 30-тысячного города, служащие интендантского ведомства просто не поверили своему счастью и спешно принялись заключать контракты на поставку в город продуктов питания.
В город пошли обозы с продовольствием. Однако мука, значившаяся по документам высшего качества, оказывалась гнилой, сухари - червивыми, крупы – порченные мышами. Чиновники, нисколько не смущаясь, подписывали акты о приёмке, поставщики делили с ними прибыль, а жители Севастополя травились некачественными продуктами.
Кому чума, а кому мать родная
Люди в Севастополе действительно умирали. Умирали от поноса, от горячки, от водянки, от желудочно-кишечных заболеваний. Однако всех их карантинные чиновники записывали в «умершие от чумы». У них на это были веские причины: карантинный комиссар получал 5 руб. в сутки, инспектор карантина – 10 руб, простой «окурщик» (дезинфектор) получал в день 2,5 рубля. При этом жалованье полковника составляло 1200 руб. в год (3,3 руб/сутки)! Так что «да здравствует чума!» И чем дольше – тем лучше.
10 февраля 1830 года город закрыли на 21 день на полный карантин. Жителям запрещено было выходить из дома, покидать свои дворы. По улицам ходили военные патрули. Никаких, «пицца на дом» - продукты доставляли казённые маркитанты, которые сразу же нащупали свой интерес и в первую очередь несли продукты туда, где могли отблагодарить. 3 марта жители ждали «как пасхи», но карантин продлили на 21 день. 25 марта карантин продлили ещё на три недели.
Корабельная сторона
Карантин кончился 27 мая. Но не для всех: жителям Корабельной стороны объявили, что их слобода остаётся на карантине ещё на 14 дней. Корабельная сторона – это самая беднота: грузчики, рыбаки, солдатские и матросские семьи. Пошли слухи, что жителей вывезут из города, а слободу как «заражённую» сожгут. Слободские вышли из своих домов, демонстративно нарушая режим самоизоляции.
Губернатор Севастополя Столыпин, когда ему донесли о волнениях на Корабельной стороне, отреагировал соответственно: вместо того, чтобы опровергнуть нелепые слухи (никого выселять не будут, Корабелку никто жечь не собирается), слободу окружили два батальона пехоты при трёх орудиях.
В Корабельной слободе каждый второй был или бывший флотский, или бывший солдат. Жители быстро сорганизовались в три отряда самообороны, выбрали командиров из бывших унтер-офицеров и взломали склад с оружием. На приказ военного губернатора выдать зачинщиков ответили: «Зачинщиков промеж нас нет. Мы все зачинщики». Пользовавшийся уважением квартальный надзиратель увещевал: «Ведь побьют вас, братцы!» Но в ответ услышал: «Нам всё равно, от голоду умереть или от чего другого».
Бунт
Происходящее на Корабельной стороне не было секретом от прочих жителей Севастополя. Все вместе жили, вместе работали, вместе когда-то служили и воевали. Севастополь глухо молчал, но был на стороне обитателей Корабельной стороны и готов был поддержать их в любую минуту.
Вечером 3 июня в Артиллерийской слободе ударили в набат. У Адмиралтейского собора собралась многотысячная толпа и двинулась к дому губернатора. Резиденцию охраняли 52 солдата, но толпа легко смяла охрану, Столыпина вытащили на улицу и просто забили до смерти. Судьбу губернатора разделили находившиеся в его доме карантинный инспектор и бригадный командир.
Расправившись со Столыпиным, восставшие двинулись в сторону Корабельной стороны снимать оцепление. Командовавший оцеплением полковник приказал открыть огонь по бунтовщикам, но солдаты закололи своего командира штыками. К 22 часам Севастополь был в руках восставших. Громили дома интендантов, «чумных» чиновников, требуя от них расписки, что чумы в городе нет. Полиция бежала из города, солдаты гарнизона отказались выйти из казарм на подавление бунта, часть нижних чинов гарнизона, три флотских и один ластовый экипажи присоединились к восставшим.
Утром следующего дня на стенах зданий и столбах висел приказ военного коменданта Севастополя генерала Турчанинова: «Объявляю всем жителям города Севастополя, что внутренняя карантинная линия в городе снята, жители имеют беспрепятственное сообщение между собой, в церквах богослужение дозволяется производить, и цепь вокруг города от нынешнего учреждения перенесена далее на две версты». Свою победу севастопольцы отпраздновали молебном и крестным ходом. А тем временем в Симферополь скакал нарочный с известием о бунте.
«Всякий бунт, возмущение или упрямство, без всякой милости имеет быть виселицею наказано» («Артикул воинский», 1715 год, ст. 137)
7 июня в город вошла вызванная из Феодосии дивизия генерала Тимофеева. Вошла без боя, восставшие не стали оборонять захваченный ими город. К следствию по участию в бунте были привлечены более 6000 человек – пятая часть населения Севастополя! Более полутора тысяч человек предстали перед судом: гражданские, матросы, мастеровые, солдаты и младшие офицеры.
7 человек были приговорены к смертной казни и расстреляны. Около 1.000 получили каторгу, остальные - шпицрутены (от 500 до 3.000 ударов; шпицрутен – металлический шомпол к дульнозарядному оружию, после нескольких тысяч ударов по обнажённой спине металлическим прутом спина наказуемого превращалась в кровавое месиво, люди теряли сознание, некоторые не выдерживали и умирали во время экзекуции).
Офицеры, уличённые в малейшем сочувствии, были изгнаны из армии. 4200 штатских были высланы из Севастополя навсегда.
Военный комендант генерал-лейтенант Турчанинов (3 боевых ордена за кампанию 1812 года и заграничный поход, золотая шпага «За храбрость») с формулировкой «за малодушие и за совершенное нарушение всех обязанностей по службе» был лишён всех наград, званий и разжалован в рядовые. Не выдержав удара, боевой генерал умер.
Что «взорвало» Севастополь?
Историки до сих пор спорят: была ли в Севастополе чума или холера? Угроза эпидемии действительно была (холера дошла до Москвы и Санкт-Петербурга), и решение о введении карантина было правильным.
Однако самую благотворную идею на корню губит её бездарное исполнение. Вороватые интенданты, карантинные чиновники, спекулянты и местные власти, не сумевшие наладить жизнь города в условиях карантина – вот кто стали причиной бунта в Севастополе в 1830 году. А чума (или холера) тут вовсе ни при чём.
Клим Подкова