Война – войной, а обед – по расписанию. Вот только не всякий обед вызывал у советских солдат повышенное слюноотделение. В меню солдатской столовой зачастую входили блюда, которые буквально набили оскомину.
Лидером рейтинга самой нелюбимой уставной солдатской пищи, безусловно, считается перловая каша. И потому что ею «закармливали», подавая и на завтрак, и на обед, и на ужин. И потому что часто не доваривали, предлагая как самостоятельное блюдо, а не в качестве гарнира. По воспоминаниям фронтовиков, перловую кашу в шутку называли «шрапнелью» – в честь артиллерийского снаряда, начиненного пулями и предназначенного для уничтожения пехоты. Так и перловая каша – дешевая, питательная и полезная – «уничтожала» аппетит солдат, но всё равно съедалась: не до жиру, как говорится, быть бы живу.
В мирное время солдаты называли перловую кашу «дробь шестнадцать» – размер плохо разваренного перлового зернышка совпадал с параметрами 16 калибра (примерно 4 мм в диаметре). Зачастую порцию такой каши можно было перевернуть, и на другой тарелке она сохраняла форму дрожащего пудинга – слипшуюся темно-свинцовую массу призывники не ели даже во время карантина. Спасти ситуацию удавалось лишь по воскресеньям, когда каждый солдат получал отварное яйцо. Его белок добавлялся в кашу, а желток размазывался по хлебу и сливочному маслу. Масло, кстати, на завтрак подавали каждый день, но положенные «для поддержания боевого духа» 20 граммов часто урезали (особенно в постперестроечные годы) – поварам тоже надо было кормить семьи.
Популярной солдатской мантрой было четверостишье: «Масло съел – день прошел. Съел яйцо – прошла неделя. Чтоб еще такого съесть, чтоб 2 года пролетели?»
На смену перловке иногда приходила «кирза» – каша, «искусно» приготовленная армейскими поварами из дешевой сечки (мелкой ячменной крупы). В отличие от перловой крупы, которая представляет из себя цельные зерна ячменя, «кирза» по определению должна быть более нежной, так как готовится из дробленых ячменных зерен. На практике, однако, «нежность» превращалась в «клейкую несъедобную массу». «Размазня» содержала комки и «пупырышки», которые напоминали поверхность кирзового сапога. Отсюда и сленговое название блюда. Впрочем, «кирзой» или «сапогом» в сухопутных войсках часто называли не ячменную кашу, а перловую.
На обед часто давали «борщ» – мерзкую субстанцию с большим количеством капусты и картошки. В годы Великой отечественной тушенку разрешалось использовать лишь по праздникам, обычно же «борщ» заправляли салом или жиром. Тот же подход сохранился и после окончания войны: в «борще» аромат чего-то мясного практически не улавливался, а если и попадалось «мясо», то это были жилы или сало. На второе – армейский бигос – аналог польскому, прибалтийскому, украинскому и белорусскому бигосу из квашеной капусты и мяса. Только в советской армии бигос готовили с минимальным количеством мяса, а чем ближе к весне, тем несъедобнее становилась и капуста.
Второе блюдо сопровождалось салатом опять-таки из капусты: летом – из свежей, зимой – из квашеной. К слову, сам метод приготовления квашеной капусты заставит рыдать любую домохозяйку – капусту якобы мяли солдаты в сапогах, а «встряхивали» – при помощи вил.
Солдаты шутили: хорошо, что компот не из капусты, а некоторые особенно выносливые даже радовались брикетному киселю – с неразличимым «фруктовым» вкусом, комками и «соплями». Поговаривали, что в кисель подмешивали бром, чтобы отбить у молодых организмов тягу к противоположному полу. Это, конечно, 100% байка. В чистом виде бром ядовит настолько, что его попросту нельзя добавлять в пищу. А если бы в еду добавляли соединения брома, которыми «успокаивают» в психлечебницах, то солдаты перестали бы реагировать не только на слабый пол, но и на приказы командиров и окружающую обстановку.
К тому же бромсодержащие препараты обладают массой побочных эффектов и настолько горькие на вкус, что «бромный» кисель или чай солдаты бы добровольно пить не стали.
Нередко в армейских столовых устанавливали бачки для самораздачи – солдаты самостоятельно накладывали «черпаком» ужин – некую оранжевую субстанцию, которая называлась картофельным пюре. Признать приготовленное картофельным пюре было непросто – в оранжевой гуще «плавали» не только куски неразмятого картофеля, но и кожура. А характерный оранжевый цвет блюдо приобретало по причине того, что его заправляли пережаренным «соусом» – комбижиром с томатной пастой и паприкой. К «пюре» подавались худосочные зажаренные хеки – съедобные, но из-за отсутствия альтернативы, быстро набивавшие оскомину. Поэтому, когда хеков 2-3 раза в год заменяли на рыбные консервы в томатном соусе, у солдат был праздник.
Гороховая клей-каша с непроваренными кусками слипшегося гороха, компот «с мясом» (со всплывшими на поверхность опарышами, которые завелись в сухофруктах), «рагу» из сваленных в одну кастрюлю остатков овощных блюд, серые макароны «с глазами и хвостом» (с упавшей в котел мышью или крысой) – все эти блюда с завидной регулярностью «радовали» советских солдат. И всё бы ничего – опарышей и мышиные хвосты из блюда можно выудить, да и с остальными кулинарными «изысками» справиться (солдатскую смекалку ведь никто не отменял), если б не отсутствие разнообразия. В сезон начинали кормить только тем, чего в стране было в достатке (а значит, и стоил продукт максимально дешево). Пошла капуста – значит, все блюда готовят из нее, уродилась картоха – вот вам пюре, суп из картошки и картофельный салат. А в межсезонье на выручку приходила перловка. Сегодня ситуация изменилась: готовят в армейских столовых, конечно, не мишленовские шеф-повара, но кормят весьма сносно. Бигос, говорят, из солдатского меню вовсе исключили, а перловку разрешают использовать только в составе других блюд, например, в рассольнике.
