Советские конституции 1924 и 1936 годов считались одними из самых прогрессивных в современном мире. Однако несмотря на широкие перечни прав и свобод, которыми по основному закону обладал советский гражданин, уголовный кодекс предусматривал возможность юридической смерти преступника.
Речь идёт о «поражении в правах» — юридическом термине, означающем временное или постоянное лишение лица тех или иных личных, гражданских и политических прав. Подобное наказание означает юридическую смерть преступника и ведёт к практически полному отрыву личности от общества, в котором он живёт.
В истории России юридическая смерть появилась ещё при Петре I: согласно Воинскому уставу, провинившийся мог быть подвергнут шельмованию, то есть всюду почитался «яко же умре». Аналогичные положения можно найти в законодательствах многих государств Европы XIX века и даже в Кодексе Наполеона 1810 года.
Советская власть, предоставив по конституции 1918 года избирательные права широким слоям населения, лишала прав представителей так называемых «контрреволюционных элементов»: живущих нетрудовыми доходами, использующих наёмный труд, священнослужителей, царских чиновников, жандармов и дворян, не принявших новый строй.
«Эксплуататорские классы» больше не имели права распоряжаться судьбой «угнетаемого народа», то есть лишались любых политических прав. Однако запретом избирать и быть избранным дело не ограничивалось.
Согласно данным Всесоюзной переписи населения 1926 года, под категорию «лишенцев», то есть юридически мёртвых, подпадало более миллиона человек, или около 1,5 процентов всего населения. В дальнейшем, даже несмотря на репрессии, число «лишенцев» только увеличивалось, достигнув к 1927 году трёх миллионов человек.
Рост численности поражённых в правах произошёл за счёт членов их семей, также лишённых всех политических прав, а также осуждённых за тяжкие преступления. Ограничение распространялось и на совершеннолетних детей «лишенцев»: формально никто не запрещал им поступать в учебные заведения, однако приоритет всегда отдавался «детям трудящихся».
Следом за лишением политических прав, репрессивная мера вела к полному остракизму человека в обществе: лишенцы не могли получить высшее образование, отправиться в Москву и Ленинград (из-за опасений создания контрреволюционных групп и ячеек). Кроме того, лишенные политических прав не могли занимать какие-либо должности, получать пособия, продовольственные карточки, выступать защитниками в суде и даже являться членом профсоюза, что препятствовало трудоустройству. В 1920-1930-е во многих городах СССР проводилась кампания по выселению «контрреволюционных элементов» из коммунальных квартир, также из школ исключили многих детей «лишенцев».
Несмотря на то, что, согласно Сталинской конституции 1936 года, политическими правами обладали все граждане, фактическое положение «лишенца» сохранялось и далее, тяжким клеймом ложась на детей «неугодных элементов». Им по-прежнему был заказан путь в ВУЗы, жилищные товарищества и профсоюзы. В личных анкетах можно было найти пункт: «были ли вы когда-нибудь лишены избирательных прав», что указывало на сохранение дискриминации.
Отголоски советской системы поражения в правах встречаются и в современном российском законодательстве. Хотя признать гражданина юридически мёртвым нельзя, некоторые преступления лишают права занимать те или иные должности или заниматься определенной деятельностью.
