После победы над Наполеоном во время Заграничного похода в 1813 году и Венского конгресса 1815-го на территории Франции было решено расположить оккупационный корпус под командованием графа М. С. Воронцова численностью 30 тыс. человек. В нем состояло 4 драгунских, 7 пехотных и столько же казацких полков. Усиливали корпус одна рота саперов и 7 артиллерийских рот.
Такое обширное расселение русских солдат по всей Франции не могло обойтись без конфликтов. Общая переписка французских властей и штаба Русского оккупационного корпуса сообщает, что первые месяцы 1816 года отмечены ежедневными преступными действиями русских военных. Голодающие солдаты могли воровать еду и фураж для лошадей по причине недоедания. Провинившихся прогоняли сквозь строй под шпицрутенами. Двоих прогнали 6 раз сквозь строй в 500 человек, а третьего 12 раз сквозь 1000. Такие приговоры равнялись смертной казни.
Отдельной была проблема продовольствия: французские поставщики очень часто шли на обман. Часто они добавляли в муку песок для веса, и порой его было так много, что выпеченный хлеб невозможно было прожевать. О таком случае сообщает заместитель перфекта мэру города Мобеж. В одном из отчетов говорится, что в 45 мешках с зерном было 79 кг песка. И удивительно то, что две таких партии русские приняли и съели, однако от третьей партии уже отказались. Французские власти, понимая, что такое отношение к иностранным солдатам в будущем может привести к ужасным последствиям в виде насилия над местным населением, стали жестко наказывать жуликоватых поставщиков и внимательнее отслеживать наличие инородных примесей и песка в муке.
Еще одной из причин конфликтов с местными властями стали русские бани. М. С. Воронцов приказал выдать каждой войсковой единице по 100 франков на устройство бань, но разрешение на строительство выдавала французская сторона, которая делала это очень неохотно. Русские бани для французов были варварской диковинкой, особенно окунание в холодную воду после выхода.
Первоначально солдаты находились на постое у местных жителей, которых это сильно обременяло, поэтому было решено перейти на казарменное проживание. Поселение в казармы уменьшило число конфликтов. Это имело свои недостатки: в январе 1818 года егеря 12 дивизии в городе Ле-Като, проживавшие в плохо обустроенных казармах, заразились офтальмией — тяжелым воспалением оболочки глаз. В итоге 93 егеря остались без зрения.
Не обошлось без неприятностей от французских военных. Местные таможенники не раз и не два безнаказанно убивали и ранили русских солдат и казаков под надуманными предлогами. Самым громким было дело в селе Ларуйи, где трое таможенников зарубили в кабаке невооруженных русских солдат. При этом сбежавшиеся на крик своих погибающих товарищей солдаты не устроили самосуд над французами, а доставили их французским властям. Королевский прокурор в Авене отпустил преступников, что вызвало возмущение Воронцова; пытаясь хоть как-то сгладить это, глава французского правительства Ришелье добился увольнения прокурора, генеральный директор таможни стал строже отслеживать столкновения своих подчиненных и русских. Французское правосудие было издевательски несправедливо в отношении русских военных.
Тем не менее, были и положительные стороны отношений между русскими и французами — например, русский военный корпус участвовал в местных французских праздниках. Показателен тот факт, что прусский оккупационный корпус, находившийся в Арденнах, часто был уличен в драках на устраиваемых балах, в связи с чем эти баллы были запрещены; но в местах пребывания русских балы устраивались 2 раза в месяц. О добрых отношениях двух народов говорят совместные патрули, борьба с пожарами, чего не могло произойти с теми же пруссаками и саксонцами. Часто в оккупированных городах происходили русско-французские свадьбы, что также говорит о добрых отношениях между двумя народами.
Стоит понимать, что русский корпус был расквартирован на республиканском севере, лояльном Наполеону, поэтому русские в их глазах оставались врагами; этим и объясняются все случаи преступлений. Тем не менее русские войска были более дисциплинированы благодаря усилиям графа М. С. Воронцова, за что пользовались большим уважением, чем военные других иностранных оккупационных сил.
