Дело Мэн Ваньчжоу, освобожденной в конце прошлой недели Пекином из когтей американской юстиции, оказалось сложнее, чем выглядело поначалу. У него проявилось как бы два лица: одно — для 1,4 миллиарда китайцев, другое — для внешнего мира.
С внутринациональным взглядом на вещи все просто. Второй человек в Huawei — национальной гордости страны, корпорации, ставшей символом китайского технологического превосходства над былым мировым лидером, США — выдержал одну тысячу дней юридических издевательств и вернулся домой.
Есть героизм бегущего в атаку, а есть героизм сидящего в окопе и годами месящего грязь дорог: перед нами второй случай. Нация получила реальную героиню.
Речь, напомним, о том, что в конце прошлой недели было достигнуто соглашение между госпожой Мэн и американским следствием, после чего оно отозвало иск об экстрадиции из Канады. Так что ее отсидка сначала в тюрьме, а потом под арестом в собственном доме закончилась, и в субботу она вернулась на родину.
Перед нами редкий случай, когда американские силовые ведомства отдают очередного похищенного ими в третьей стране иностранца, которому предстоял суд и срок за несоблюдение американских законов за пределами США, где этим законам делать нечего.
Понятно, что для китайской нации речь идет о грандиозном событии, которое просто грех не использовать в официальной пропаганде любого уважающего себя государства. И вроде бы так все и начиналось.
Мэн войдет в историю как минимум одной сказанной ей на борту самолета фразой: «Если бы у меня не было сильной родины, я не вернула бы сегодня себе свободу».
Можно и перефразировать: сегодня в мире свободными могут быть только те, за кем стоит сильное государство и не оставляет их в беде.
Предположим, что кто-то ей эти слова подсказал. Но, с другой стороны, в положении Мэн нет ничего более естественного, чем именно так говорить и думать. Потому что родина и правда билась за нее почти три года — и освободила.
Еще была история с красным платьем. Фотография получилась великолепная: специально зафрахтованный китайскими властями самолет приземляется в Шэньчжэне, на юге страны, Мэн Ваньчжоу появляется на трапе в платье, по цвету почти совпадающем с национальным флагом КНР на борту самолета, — флаг тут же, в кадре.
Но (опять же, с другой стороны) красный в Китае уже не первое тысячелетие — цвет праздника и торжества, вспомним хотя бы красные бумажные фонарики. У женщины праздник — и как раз нашлось такое платье.
Итак, народ в восторге. Когда самолет стартовал из Канады, китайский интернет начал с удовольствием прослеживать траекторию его полета — не над США, что было бы короче, а старательно эту территорию облетая через Арктику.
Точно так же народу понравилась история с освобождением в Китае в ту же прошлую пятницу канадцев, двух Майклов — соответственно, Коврига и Спейвора, которые были арестованы за шпионаж сразу после ареста Мэн.
Заложники? Да, а вот не поддавайтесь на американские попытки употребить вашу Канаду для похищения китайских граждан. Или, как сказал гонконгский колумнист Алекс Ло (не обязательно любящий пекинские власти, но бесспорный националист): «Американская юстиция оказалась лицемерна и беспощадна, китайская — просто беспощадна». Но, извините, а как иначе?
Более того, а что если этот захват двух Майклов станет не просто прецедентом, а нормой международного права? Если какая-то страна вдруг решает, что может распространять свое законодательство за пределы своих границ, и если в процессе хватает людей по всему миру — то другая страна имеет право тоже брать заложников.
Норма как норма. Потому что не надо доводить людей до крайности своей наглостью.
В общем, повод для общенародного праздника от Пекина до самых до окраин налицо. Но он происходит естественным образом, почти без государственного дирижера. И комментарий в рассчитанном на внешний мир ресурсе Global Times мягко нам подсказывает: конечно, нет сомнений в том, что китайское государство внесло вклад в эту победу.
Но вы обратите внимание — государство воздерживается от того, чтобы эту свою победу праздновать.
И ведь это действительно так. Мэн Ваньчжоу, может быть, еще и покажется на каких-нибудь официальных мероприятиях, но пока что она попала в объятия семьи, и только. А та же самая официальная (да и неофициальная) пропаганда тем временем объясняет: вот теперь мы с США можем как-то начинать разговаривать.
Возможно, примем у себя американского министра торговли. А то и проведем беседу, пусть заочную, на высшем уровне — допустим, приурочив ее к октябрьскому саммиту G20.
А ведь в самом деле — кто вообще в мире, кроме узких специалистов, представлял себе, что это не всесильная Америка отказывалась вести стратегический диалог со второй сверхдержавой мира, а Пекин не желал разговаривать с США, пока те не освободят заложницу? А вот теперь об этом знают очень многие.
Китай заявляет: ладно, может быть, и поговорим — особенно если будет закрыто не просто дело об экстрадиции главного финансиста Huawei, а вообще все дело против этой корпорации (а оно, как ни странно, все еще ведется). И еще: если… (тут следует длинный список прочих условий).
Надо вспомнить, что нынешняя администрация США практически не продолжает свирепое наступление на экономику Китая — своего главного глобального конкурента.
Оно было начато администрацией Дональда Трампа, причем атака на Huawei была ключевой частью военных действий. И до сих пор производство смартфонов у Huawei идет вяло, потому что действует запрет на поставки туда чипов из США. Что не помешало китайской корпорации устроить презентации еще пары новинок в таких супертехнологичных отраслях, где американцы и не мечтают чего-то достигнуть.
Кстати, эксперты скептически оценивают общий результат торговой войны Дональда Трампа: да, заградительные тарифы против китайских товаров действуют, но хорошо ли это для экономики США? Похоже, что не очень.
Так что, нам предстоит теперь наблюдать за попытками двух держав привести зависшую в неуклюжей позе торговую войну к какой-то более мягкой форме.
И в Пекине говорят: хорошо, мы заметили, что вы пошли на компромисс — отказались от экстрадиции Мэн Ваньчжоу. В ответ мы не будем превращать это событие в государственный праздник.
Это не понравится китайским патриотам? Но вообще-то в китайской цивилизации компромисс считается заслугой и победой, а не поражением. Умная глобальная политика и политика скандальная — не одно и то же.
Читайте также: «Турки атаковали вертолёт ВКС России?» — военный рассказал, что было на самом деле
Дмитрий Косырев
