Девять неудобных вопросов постпредства России в ЕС по инциденту с Навальным

Девять неудобных вопросов, связанных с инцидентом с блогером Алексеем Навальным, задало постоянное представительство России при Евросоюзе. Это был своеобразный ответ на попытки обвинить Москву в отравлении Навального, указывающий на нестыковки в этой версии.

Вопросы были опубликованы на сайте российской миссии, передаёт ТАСС.

Документ был ранее направлен в Европарламент.

Авторы документа подчёркивают, что не являются экспертами в области токсикологии, однако хотят привлечь внимание к нестыковкам в версии отравления Навального и поэтому задают девять неудобных вопросов.

1. 
   
   
   1. Первый вопрос так или иначе возникал у многих и уже породил множество мемов на просторах интернета. «Есть ли хоть какой-то рациональный смысл для российских властей в отравлении Алексея Навального боевым нервно-паралитическим веществом, подпадающим под Конвенцию о запрещении химического оружия, в российском городе с населением в полмиллиона человек, чтобы затем приложить максимальные усилия для его спасения и отправки на лечение в Германию, чтобы там этот «Новичок» был выявлен?»
   
   
   1. Авторы также спрашивают, зачем травить человека, чья популярность болтается на уровне статистической погрешности в 2% даже по данным Левада-центра, который весьма сложно заподозрить в провластной позиции с его статусом иностранного агента.
   
   
   1. Авторы также указывают на сопротивление властей Германии предоставить России результаты токсикологических анализов по просьбе компетентных органов. Они спрашивают, почему это сопротивление возникло? Более того, их можно попросту опубликовать, если Берлин так уверен в версии отравления. Запрос руководству ФРГ со стороны Генпрокуратуры был направлен ещё 27 августа, однако на него пришёл отказ со ссылкой на «конфиденциальность информации».
   
   
   1. От России потребовали тщательного расследования ситуации, сославшись на то, что улики «находятся где-то в Сибири». «Является ли совпадением, что некоторые лица, сопровождавшие Навального в ходе его поездки в Сибирь, [вероятнее всего, речь про Марию Певчих, — прим. ред.] быстро покинули Россию и вылетели в Германию сразу после инцидента?» — спрашивают авторы.
   
   
   1. Не менее любопытным является и тот факт, что немецкие доктора больницы Charite уклоняются от профессионального диалога с российскими коллегами, хотя есть явные несоответствия между диагнозом немцев и симптомами Навального. Почему же они не хотят побеседовать с россиянами и отклонили предложение создать совместную независимую группу для изучения состояния Навального?
   
   
   1. Почему Россию и СССР постоянно обвиняют в том, что они вели разработку нервно-паралитических веществ, относящихся к группе «Новичок», хотя тем же смым занимались и государства НАТО. К примеру, в США было выдано более 150 патентов на боевые отравляющие вещества этой группы.
   
   
   1. Почему задолго до того, как немецкие врачи объявили о выявлении «Новичка», предпринимались повышенные меры безопасности как во время перевоза больного в Charite, так и в самой клинике? Может ли это указывать на то, что Берлину сразу было известно больше, чем врачам в Омске, которые провели около 60 биохимических тестов, ни один из которых не выявил признаков отравления?
   
   
   1. Интерес представляет и бутылка воды, на которой якобы нашли следы яда. Со слов россиян, ни одна камера наблюдения не зафиксировала то, как Навальный пил бы из подобной бутылки в аэропорту перед вылетом из Томска. А если он всё же пил из неё раньше или на борту самолёта, то как тогда бутылка попала в Берлин?
   
   
   1. Девятый вопрос касался поведения врачей. После обследования Навального в России, омские врачи делились с общественностью своим профессиональным мнением. А вот в Германии ничего подобного не было. Ни один немецкий токсиколог, ни военный, ни гражданский, ни врачи Charite не выступили с профессиональным заключением об этом случае. Можно, конечно, сослаться на необходимость согласия пациента, вот только с этим правилом никак не вяжется то обилие политических заявлений, которые были сделаны, пока Навальный оставался в коме.

Вопросы, к слову, есть не только у представительства России при Евросоюзе.

Журналист и политолог Александр Сосновский заинтересовался фотографией, сделанной в палате Навального после его чудесного «воскрешения», пишет Царьград.

Он обратил внимание на то, что в палате Навального подушка и бельё были в идеальном состоянии. Так, будто на них никто не лежал. Также у пациента видна канюля на руке, но никаких следов в области подключичной артерии нет, как и следов в области шеи, которые бы указывали на оперативное вмешательство. У Навального свежевымытые волосы, а выглядит он совсем не как пациент, которого много дней кормили искусственным путём.

В этой связи сформулировал следующие вопросы:

• • Был ли он в коме и, если был, сколько времени?
  
  
  • Когда он реально пришёл в себя? Это обязательно будет зафиксировано в истории болезни, и необходимо потребовать выписку из неё. Такая выписка может быть затребована через судебные органы, и суд может дать разрешение в обход закона о защите персональных данных.
  
  
  • Фото действительно сделано в палате Навального? Или это постановка?
  
  
  • Кто делал фото, какое отношение он/она имеют к Навальному?

В общем, в деле «отравления» Навального всё больше и больше нестыковок. Мы и раньше писали об этом, но с момента выхода блогера из комы всё становится ещё интереснее.

Ксения Мальцева

Обращаем ваше внимание что следующие экстремистские и террористические организации, запрещены в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).