Публицист Миронова: Большой плюнул в лицо народу, объявив аукцион на билеты
Большой театр откроет продажи на новогоднего «Щелкунчика» лишь 2 декабря, билеты будут реализовывать только через официальный сайт и задорого. Часть выставят на аукцион с начальной ценой 100 000 рублей за пару и продавать будут минимум по два в руки. При этом государство в уходящем году потратило на Большой театр почти семь миллиардов рублей. В 2025-м бюджетные ассигнования увеличатся.
Театральные беженцы
Вчера утром высказалась: к нам едут москвичи. На «Щелкунчика» то есть. Так как в Большом театре выставили фантастические цены, а бороться за билеты позволили только богачам. После этого в течение дня увидела в Telegram минимум пять призывов приезжать 31 декабря в Петербург — смотреть балет. Получится дешевле с учетом дороги и жилья.
Реакцией своих читателей была удивлена. Пишут: мы к вам в театры давно ездим и летаем. Вот оно как? Наверное, поэтому мы здесь не очень-то можем в театры ходить, на хорошие спектакли билеты в Мариинский не купить: быстро остается или самый дорогой партер, или верхний ярус.
Билеты на
«Щелкунчик» 1 декабря, например,
вечер — от 6500 до 15 000.
«Легенда о любви»
уже 7-го числа — в ту же цену.
А что с оперой? Опера дешевле.
«Соловей» Стравинского
8 декабря днем — от 800 рублей до 4800, цены честные, можно сразу же купить. Но за 800 рублей в дальнем углу балкона петь придется самому себе — плата, чтобы только интерьеры посмотреть. Почему так дешево, не понимаю.
«Пиковая дама»
10-го стоит уже от 2400 до 9000.
Ну и что там с новогодним «Щелкунчиком»? Вечерний спектакль 31 декабря стоит от 10 000 до 28 000. Не такой взрывной скачок цен, но если сравнивать с началом декабря. А если с доходами населения, то неизвестно, кто будет их «Щелкунчика» смотреть за такие деньги.
Сходил семьей и весь январь потом, простите за плебейское выражение, клювом щелкай? Неудивительно, что билеты пока есть. Ждут москвичей.
В среднем цены билетов на оперу в Мариинке, на старой сцене, — от 1300 до 10 000. Если живешь семьей, оперой не пресытишься: дороговато, а главное, билеты средней ценовой категории, чтобы не за 10 000, но видно было сцену, стоят по пять тысяч и моментально исчезают.
Купить их можно на черном рынке, в разных местах. Торгуют контрамарками в Мариинку даже в хостелах и посуточных квартирах с услугами борделя. Койка, дама и билет на оперу. Я не шучу.
Как работает в Петербурге билетная мафия, я не совсем понимаю. В целом, по ощущениям, именно мафии перекупа у нас нет, есть коррупция. Но и билетов нормальных нет. Туристы и москвичи забирают. Обычно туристы «выгребают» сразу по 50-100 билетов. Открылась продажа, ты кинулся покупать, а там уже весь пятачок в центре зала выкуплен. Ну и москвичи. Наверное, их не нужно относить к категории туристов. Если люди едут к нам на балет, потому что у них балет уже самим москвичам не по карману, то это не туристы, а, простите, беженцы.
Отстоять на ногах оперу «Хованщина»
Но что там, собственно, с билетами в Москве? Открываем те же даты. Вечер 1 декабря, балет «Баядерка». Смотрится заманчиво.
От 500 до 5000 рублей.
Пятьсот?
Седьмое декабря. На старой сцене спектакль «Евгений Онегин», как ни странно — Мариинского театра.
Остался один билет
за… 18 000.
Что насчет оперы? Билетов на оперу на начало декабря нет. Идут спектакли: «Борис Годунов», «Паяцы», «Ариадна на Наксосе» — билетов уже нет. Есть два по 800 рублей на незавершенную оперу Мусоргского «Саламбо». Берем?
Еще 24 билета по 300-5000 рублей на «Сорочинскую ярмарку» 28 ноября. Правда, Новая сцена, так себе, но за 300 рублей? Все, решено, едем в Москву!
Ах нет, погодите, не едем. Эти билет за 300, 500 рублей, даже порой за 200 я вижу чуть не каждый день минимум с октября, когда и сама заинтересовалась ценами в Большом. Тогда попыталась их купить! И с тех пор почти 50 раз предпринимала попытки зарегистрироваться на сайте Большого театра, чтобы приобрести билеты.
А когда 5 ноября Николай Цискаридзе, ныне работающий у нас в Вагановском училище, на форуме «Знание»
сказал
, что цены на билеты стали неподъемными и порой танцовщики видят перед собой пустые кресла, я стала проверять их на сайте Большого каждый день. И купить не смогла! То неверный пароль, то неправильное число символов при регистрации. Вводишь нужное число — он не может убедиться, что я человек.
Зарегистрироваться удалось только вчера вечером. Нашла билет на «Баядерку» на конец ноября за 500 рублей. Это стоячее место на балконе, продают его по паспорту исключительно молодежи 14-22 лет. Есть билеты для ветеранов боевых действий за 4000! На балконе.
«Хованщину» можно стоя посмотреть за 300. Тут я отмечу, что продолжительность оперы — четыре часа 40 минут.
Лучшее не первым, а богатым
Что до злополучного «Щелкунчика», то пока билетов в продаже нет. Продавать места на него на последние числа декабря
обещали
начать еще две недели назад. Теперь перенесли на 2 декабря.
Купить можно будет только онлайн. Что это значит? С учетом еще и аукционов из этого следует, что теперь соревноваться будут не самые настойчивые и заинтересованные, а самые богатые. Просто вычеркнуты мечты тысяч детишек о том, что их самый лучший папа или самый смелый брат отстоит зимнюю очередь и купит билет на сказку.
Нам говорят: это нужно, чтобы пресечь злоупотребления перекупщиков. Ну так и продавали бы в кассе по паспорту. Приставили бы камеры к кассиру. Большой холл, чтобы минимум десять человек наблюдали, не подкупили ли кассиршу. Люди сами отрегулируют злоупотребления.
Придумать билеты продавать на аукционе — все равно что плюнуть в лицо народу. Мне вообще такой свирепый капитализм не нравится нигде. В советское время был дефицит. Были барыги, да, спекулянты, очереди за мясом, сапогами, мебелью, сочинениями Цветаевой. Были подкупы и блат. Но были и расстрелы торгашей целыми гастрономами. Был и ОБХСС.
Я, если что, антисоветчик, но не удержусь вспомнить, что государство соблюдало ширму справедливости. Стакан ситро в аэропорту мог стоить на пять копеек дороже, чем на рынке, — подавали в дорогой посуде. Было мало чертового ситро, говяжьих вырезок, книг Цветаевой, польской мебели, чешских сапог… Но у каждого, кроме самых уж бедных и пригвозженных к колхозам, оставался шанс их добыть. В очередях, отмечаясь неделями по спискам. В жару на бульваре продавали 100 стаканчиков мороженого по 35 копеек — налетала давка, но мороженое ели первые 100 самых ловких и удачливых.
Сегодня мороженое на ВДНХ стоит 350 рублей. Кофе в Шереметьеве — 700. Поход на «Щелкунчика» — от 100 тысяч (ведь выложить надо сразу за два билета), в 2023 году цены доходили до 200 с лишним. В жару охлаждаются, в холод согреваются, в новогоднюю ночь смотрят сказку не самые лучшие, успешные, ловкие, смелые, а самые богатые.
Это чудовищно. Давно ли были у нас выставки Серова, Айвазовского, Репина? Люди стояли в очередях, злились, жаловались, шутили. А представьте, что на ту самую выставку Серова ввели бы билеты по аукциону. И пошли бы смотреть на картины самые богатые.
Помните, когда на парады Победы был ажиотаж? Это рубеж 2010-2020-х годов. Были места для ветеранов, инвалидов, многодетных, а были билеты. Встречались эксцессы, когда вдруг на ветеранской трибуне оказывались эскортницы. Но так чиновников, которые их протащили, потихоньку куда-то затерли. А если бы аукцион объявили? Ходили бы толстосумы с эскортом.
Платят все, а смотрят богатые
В театрах будет именно так. Прямо жуть. «Мальчик у Христа на елке». Дети со всей страны будут смотреть трансляцию новогодней сказки для толстосумов. И не просто нищие, обделенные, а едва ли не все.
Потому что сколько граждан России могут позволить себе, даже откладывая весь год, сводить ребенка на новогоднего «Щелкунчика»? Даже если они живут в Москве.
Отличие от Достоевского в том, что елка, можно сказать, государственная.
Бюджетные ассигнования
напрямую из федерального бюджета для Большого театра в прошлом году составили 6,3 миллиарда рублей, в этом — 6,6 миллиарда рублей, согласно утвержденному проекту бюджета, в следующем вырастут до 6,9 миллиарда.
И это, кажется, не все деньги: находим еще ассигнования
на 247 миллионов рублей
на оплату труда, это в 2023 году. Еще миллиарды театр зарабатывает билетами и гастролями. Сколько точно, трудно сказать. Так, была информация
о 2019 годе
— почти 2,5 миллиарда в год заработка. Из бюджета тогда выделяли театру чуть больше четырех миллиардов рублей. Таким образом, в этом году бюджет Большого мог равняться девяти миллиардам рублей.
Новая эпоха. Вроде установили курс на справедливость, и вдруг. И ведь кто это придумал? Петербуржец Валерий Гергиев. Зачем его в Большой театр поставили? У нас в Мариинском дела неважные. Главное здание в плохом состоянии. Бутерброды в буфете по 500-700 рублей. Не сэндвичи, а советские бутерброды!
Зарплата Валерия Гергиева в Мариинке иной раз
превышала
700 тысяч рублей в месяц. В Большом театре при его приходе в декабре 2023 года ее
установили
в размере 691 300 ежемесячно. Предыдущий гендиректор Владимир Урин получал на 100 тысяч больше.
Пять заместителей Гергиева в Большом театре получают от 558 до 700 тысяч в месяц каждый. Бюджет Мариинского театра обычно где-то на четверть меньше, доля собственных заработков в общем доходе чуть выше, чем у Большого. Данные давно не публиковали, но в 2019 году все доходы Мариинского театра
оценивались
в 6,86 миллиара рублей. Сейчас, вероятно, около восьми миллиардов. А Гергиев числится здесь и там.
Зачем мы тратим такие деньги на содержание гостеатров? Нам говорят, будто сегодня театры эти нужны — как музеи, в первую очередь сохранять культуру. Танцевальную и оперную традиции, школу. Но если ходить в театры будут одни богачи с полубандитами и содержанками, кто сможет оценить, сохраняются ли эти самые традиции? Нужен экспертный зритель.
Чтобы иметь театры мирового уровня, необходимо взрастить экспертного зрителя, который будет следить, чтобы театры держали планку. У нас такой зритель есть.
А денег у него покупать настолько дорогие билеты — нет.