Япония выбирает жесткий антироссийский курс

Агрессивное присоединение Токио к антироссийским санкциям Запада не должно удивлять, ибо путь к такой позиции обозначился достаточно давно. Корни текущего обострения лежат не на Украине и даже в директивах со стороны главного японского союзника – Соединённых Штатов, хотя эти пункты несомненно также важны. Дело скорее в геополитическом месте самой Японии на карте мира, и том, как оно менялось за последнее десятилетие. Текущий этап противостояния начался с нашумевших февральских высказываний американского посла в Японии, который не только поддержал азиатского союзника в территориальном споре с РФ, но и увязал проблему с напряженностью вокруг Украины. Довольно громким скандалом обернулось и почти одновременное появление американской подводной лодки класса «Вирджиния» у курильского острова Уруп, который хоть не входит в спорные территории, но находится совсем рядом с ними. Примечательно, что официальный Токио не запрашивал о такой поддержке из-за океана и, судя по реакции общественности, все это во многом стало неожиданностью для простых японских граждан. Разумеется, подоплека всех этих процессов лежала на поверхности – американскому союзнику требовалась ответная любезность в виде поддержки Токио тотальных антироссийских санкций. И эта любезность последовала: правительство Страны восходящего солнца, в отличие от 2014 года, когда позиция Токио выделялась большей сдержанностью на фоне переговоров с РФ по мирному договору, в нынешних условиях с готовностью поддержало самые свирепые меры. Кроме того, Токио в марте официально переправил груз военной помощи киевским властям, включавший в себя бронежилеты, каски, медицинские наборы и прочее. Но надо понимать, что для послевоенной Японии отправка даже такой помощи за границу – шаг беспрецедентный. Проскакивали даже сообщения о том, что бывшие военнослужащие Сил самообороны отправились добровольцами на Украину. Однако здесь ясности нет, и подобные «новости» могут оказаться банальной журналисткой «уткой». В политическом же плане начинает происходить интернационализация Курильского вопроса, чего ранее и Токио, и Москва старались избегать. Следует отметить, что многолетняя миссия позапрошлого премьер-министра Синдзо Абэ, который старался решить застарелый территориальный спор, была во многом вынужденной. Прошлое десятилетие, а именно, 2010-е годы, выдалось для Японии достаточно напряженным. Хотя Страна восходящего солнца ведет очень осторожную внешнюю политику, не участвуя в военных авантюрах, два международных кризиса затронули проблему её национальной безопасности напрямую. Первый – это силовое присвоение Китаем отмели Скарборо в 2012 году, где ранее контролировавшие акваторию Филиппины не смогли дать адекватного ответа на военные притязания сверхдержавы. И важен даже не сам факт захвата, а то, что администрация американского президента Барака Обамы тогда публично умыла руки, несмотря на договор о взаимной обороне от 1951 года между Манилой и Вашингтоном. Тем самым прозвучал сигнал для азиатских союзников США – гарантии Америки уже не так незыблемы, как раньше. Конечно, американцы быстро опомнились и попытались исправить ситуацию, выдав порцию новых словесных заверений, но ущерб репутации в регионе оказался куда сильнее, чем они ожидали в Вашингтоне. Второй геополитический кризис – это наступление ИГИЛ (запрещенная в России организация) на Ближнем Востоке, поставившее под потенциальную угрозу нефтяные и газовые поля аравийских монархий. Нет смысла напоминать, что именно из Персидского залива японская экономика получает большую часть своей нефти и сжиженного природного газа. Настолько сложной геополитической ситуации Страна восходящего солнца не знала с пятидесятых годов прошлого века, когда лишь начинала восстанавливаться после мировой войны и семилетней оккупации, не имела почти никакой армии, а вокруг набирали силу коммунистические государства. Возвращаясь к относительно недавнему прошлому, есть основания говорить о том, что премьер-министр Синдзо Абе ни в малейшей степени не являлся русофилом, и всё же к определенным шагам в сторону Кремля его подталкивала непростая внешнеполитическая ситуация. В России же, если судить по публикациям в мейнстримных СМИ того периода, неоправданно ожидали, что под угрозой Китая и Северной Кореи японское правительство «сломается» и пойдет на радикальные уступки в территориальном вопросе. Вплоть до полного отказа от каких-либо претензий к РФ. Однако очевидно, что столь нереалистично-завышенные ожидания и привели к полному провалу переговоров. Также есть основания утверждать, что «Курильский вопрос» был закрыт Москвой задолго до конституционного референдума 2020 года. Ещё в декабре 2016 года президент Владимир Путин недвусмысленно дал это понять. Если вы внимательно посмотрите декларацию, там есть статья девятая, то вы увидите, что там говорится о передаче [островов Шикотан и Хабомаи], но не написано, под какой суверенитет, не написано, на каких условиях. Там очень много вопросов. Даже в рамках декларации 56-го года еще нужно много и много работать – сказал тогда российский лидер. Такое толкование документа прямо говорило о фактическом прекращении переговоров по территориальному вопросу. Ибо, к примеру, брать в аренду у РФ что-либо (и именно так Финляндия использует территорию Сайменского канала) без передачи суверенитета, японское правительство бы никогда не согласилось. Кроме того, запоминающееся заявление российского лидера вызвало бурю негодования в японских соцсетях. И было лишь вопросом времени, когда у этих настроений найдётся свой политический представитель и выразитель. Им и стал нынешний премьер-министр Фумио Кисида. А Украина – послужила формальным поводом исполнить давно задуманное. Стоит отметить, что антироссийский разворот японского общества в те времена никого в России особенно не беспокоил, за исключением небольшого числа специалистов. Над японским бессилием и гневом было принято снисходительно иронизировать. Однако в современных условиях это ожесточение, несомненно, уже рассматривается в Москве куда более серьёзно. Хотя бы потому, что оно полностью исключает появления у соседей не только пророссийского политика, но даже просто любого, кто был бы настроен на диалог, как тот же Синдзо Абэ. Усугубляет ситуацию то, что у России возникли проблемы почти по всему периметру границ. И дело не только в денацификации Украины, за которой стоит весь коллективный Запад. На юге недавно полыхал армяно-азербайджанский конфликт, и гремели протесты в Казахстане, что ставит под сомнение реализацию транспортного коридора Север-Юг. Токио же, напротив, превращается в краеугольный камень региональной и даже мировой политики, чего не наблюдалось со времен «экономики мыльного пузыря» восьмидесятых годов прошлого века. В страну стали регулярно прибывать для совместных учений зарубежные военные. Периодически поднимается тема и присоединения японцев к альянсу разведок «пять глаз», куда пока входят лишь англоязычные страны (Великобритания, США, Канада, Австралия и Новая Зеландия). Принципиально поменялась ситуация и на рынке энергоносителей. Теперь зависимость от сырой нефти и СПГ из региона Персидского залив уже не столь критична. Энергоносители теперь можно приобрести в Индонезии, Австралии и тех же Соединённых Штатах. Понимая сдвиги в балансе сил на Дальнем Востоке, премьер-министр Фумио Кисида совершенно не торопился налаживать дружеские контакты с Москвой. А после начала специальной военной операции на Украине нынешний кабинет министров стал безоговорочным участником экономической блокады РФ. Никаких сюрпризов тут также нет. После провала многолетней политики Синдзо Абэ ужесточение курса на российском направлении было предсказуемо. И Украина – лишь удобный повод.