Кому нужнее ядерная сделка

Ничего не согласовано, пока всё не согласовано

Впрочем, очень быстро стало понятно, что коллеги из Reuters явно поспешили, говоря, скорее, о начале прямых контактов американских и иранских представителей. Пока, как известно, такое взаимодействие исключено, и переговоры ведутся только через посредников.
Не стоит забывать сразу о нескольких факторах, которые сейчас не позволяют просто и сразу вернуться к условиям СВПД – совместного всеобъемлющего плана действий. Его, как известно, в 2015 году составили страны, которые вошли в состав группы 5+1, а с подключением Германии – 6+1.

Напомню, это Россия, Китай, США, Франция, Великобритания и Германия, с одной стороны, и Иран – с другой. В самом Иране всегда предпочитали и сейчас чаще используют формулу 3+3, считая Китай и Россию как бы «союзниками» и оставляя за скобками Германию.

Ядерная сделка позволила Ирану выйти из-под санкций, но в 2018 году Дональд Трамп, назвав сделку «одной из самых худших», вывел США из СВПД. Против Ирана были снова введены жёсткие санкции, но в ответ Иран стал максимально активно развивать свою атомную программу.

О том, что заключение, а скорее всего – просто восстановление условий существующей, сделки возможно уже в ходе следующего раунда переговоров, агентство Reuters сообщило с подачи главного координатора переговоров Энрике Мора.

Он выразил уверенность, что «в следующем раунде мы, наконец, заключим сделку». Эту уверенность почти сразу не подтвердили участвовавшие в переговорах в Вене дипломаты из Великобритании, Франции и Германии. Пока они просто высказались более осторожно.

В их совместном заявлении сказано:

Сегодня блеф, завтра – шантаж

Причинами возможной задержки в возвращении к сделке 2015 года могут оказаться не только активные работы по обогащению урана, которые развернуты в Иране. Долгое время Международное агентство по атомной энергии МАГАТЭ взвешенно, без намёков на тревогу оценивало эту деятельность (Куда смотрели эксперты МАГАТЭ?).


Многие эксперты, даже из числа неплохо осведомлённых в атомных делах Ирана, по-своему расценивали регулярные сообщения из Тегерана об отходе от СВПД. Когда речь шла о наращивании объёмов обогащения и запуске новых центрифуг, это даже называли чем-то вроде блефа.

Нельзя не учитывать и предвыборный иранский фактор, так как президенту Хасану Рухани сейчас приходится лавировать между необходимостью выводить страну из-под санкций и не растерять поддержку умеренных исламистов. Из-за «мягкости», которой нередко попрекают иранского президента, эта публика вполне может качнуться в сторону радикалов, настроенных на прямое противостояние с США и Западом в целом.

На переговорах в Вене главный иранский переговорщик по ядерным вопросам Аббас Аракчи был по-восточному мягок, рассуждая главным образом о том, что «препятствия на пути возобновления сделки сложны, но не являются непреодолимыми».

Отметив, что «детали важны, и важно соблюдать твердую позицию Ирана», Арикчи даже заявил, что «разногласия достигли точки, когда все считают, что эти разногласия не являются неразрешимыми».

Иранский представитель словно забыл, что в апреле 2021 года истекли сроки соглашения Ирана с МАГАТЭ о контроле за ядерной программой. Организация потеряла доступ к данным и снимкам ядерных объектов Ирана и, когда контроль будет восстановлен, не совсем понятно.

А ещё многим в Тегеране, как, возможно, и самому Рухани, очень не хотелось бы тормозить работу атомных объектов, только-только набирающих обороты. Ведь, имея в руках такой мощный атомный козырь, как обладание килограммами высокообогащённого урана, можно даже позволить себе уже не блеф, а что-то вроде шантажа.

Большой секрет для МАГАТЭ

В понедельник, 31 мая из МАГАТЭ сообщили, что Иран в настоящее время произвел 2,4 килограмма урана, обогащенного до 60 %. Такой уровень обогащения не предусмотрен для Ирана никакими соглашениями.

В целом сейчас, по оценкам экспертов МАГАТЭ, Иран располагает уже более 3,2 тысячи килограммов урана, обогащенного до разных уровней. Это в 16 раз больше объёмов, которые были предусмотрены в СВПД 2015 года, и делает проблемным «простое» возвращение к изначальным условиям сделки.

По соглашению 2015 года Иран получил разрешение обогащать уран только до 4 %. Этот уровень позволяет использовать его не только в качестве топлива на атомных электростанциях, но и для исследовательских работ. Создание ядерного оружия возможно только при использовании урана, обогащенного до 90 %.

Темпы, набранные атомной промышленностью Ирана в последнее время, по ряду оценок, позволяют достичь такого уровня за достаточно короткое время, но при наличии технологий, которыми Иран пока, скорее всего, не обладает.

По ряду признаков, к обогащению урана до 60 % на иранских атомных заводах приступили только с апреля 2021 года, как только прекратился контроль со стороны МАГАТЭ. И стоит ли после этого удивляться, что генеральный директор организации Рафаэль Гроссе не скрывает своей обеспокоенности тем, что «шестьдесят процентов – это почти класс оружия».


Чуть меньше руководителя МАГАТЭ тревожит тот факт, что ядерные материалы в Иране находятся в трёх незадекларированных местах, и их расположение атомным экспертам неизвестно. Не совсем, впрочем, понятно, почему в МАГАТЭ теперь не пользуются для оценок работ в Иране косвенными данными.

Очевидно, там ждут нового приглашения из Тегерана, а также рассчитывают оказать давление на этого потенциального члена ядерного клуба через Москву и Пекин. И даже подключить Индию.

Индийский интерес

Хорошо известно, что в условиях крайне жёстких антииранских санкций США, которые сорвали даже многие европейские проекты, Индия не снижала активности во взаимоотношениях с Ираном. Покупала иранскую нефть, хоть и через цепочки посредников, вела с Ираном активную торговлю.

Однако именно весной 2021 года перспектива того, что, помимо Пакистана, совсем рядом может появиться ещё одна ядерная держава, обрела слишком уж явные очертания. И отнюдь не случайно для оглашения новой позиции официального Дели была избрана площадка БРИКС.

Многие продолжают расценивать это неформальное объединение как декоративное, ничего не решающее и ни на что не способное. Однако не стоит забывать, что реально только в рамках БРИКС осуществляется, среди прочего, сколько-нибудь позитивное взаимодействие той же Индии с Китаем.

По ряду признаков, Индия (как, кстати, и ЮАР с Бразилией) рассматривает трибуну БРИКС, как дающую большую отдачу даже по сравнению с ООН, не говоря уже об иных международных институтах.

С подачи индийской делегации в итоговом заявлении последнего министерского саммита главы МИД БРИКС отметили:


Остаётся напомнить, что Индия уже не первый год пытается войти в ряд проектов по освоению иранских сырьевых месторождений, в том числе одного из крупнейших в мире газовых – Фарзад-Б. Прогресс на переговорах в Вене по СВПД этот интерес только подогревает.