«Роман с иностранцем — это всегда приключение и загадка». Актриса Светлана Щедрина — о премьере фильма «Кроличья лапа» и работе с Пьером Ришаром

11 февраля в российских кинотеатрах выходит фильм «Кроличья лапа» — новая работа режиссера Наны Джорджадзе, лауреата Каннского фестиваля и номинанта на премию «Оскар». Это романтическая история любви француза и девушки из Санкт-Петербурга (тогда еще Ленинграда) на стыке миров. Накануне проката главный редактор Евы.Ру Ольга Косолапова поговорила с исполнительницей главной роли в фильме артисткой Светланой Щедриной о ее 90-х, соседях в коммуналке, французском шарме Пьера Ришара и Николя Дювошеля, бездрожжевой диете и влюбленности в Петербург. В Петербурге встречаются двое — Аля и Николя. Она — воздушная петербургская интеллигентка, он — французский архитектор, обаятельный красавец. Они не могут жить друг без друга, но и вместе быть тоже не могут... История их любви — это хроника столкновения двух миров, которые тянутся друг к другу, но никак не могут найти точку гармонии. — События фильма происходят в 90-е — эпоху, когда трещали по швам не только отношения, но и страны, границы, устои. Насколько легко было внутренне возвращаться в те годы или вы их вместе с героиней рисовали для себя заново? — Я не могу сказать, что в полной мере пережила те самые лихие 90-е, о которых сейчас ходят легенды. Меня не окружал ужас, я росла в радости и любви, поэтому в фильме выстраивала для себя эпоху с нуля и пыталась понять, как это было, что это было за время, нужно было уловить и передать атмосферу. Дело в том, что сами по себе 90-е — не главная тема фильма, это лишь фон. Зрители тонко чувствуют настроение того времени благодаря нашим художникам-постановщикам, оператору, режиссеру, которые постарались показать непростой быт, воссоздать коммунальную квартиру, передать общее впечатление и детали — нельзя получить визу, сложно с поездками за границу. Тем не менее «Кроличья лапа» — картина не про развал Союза, а про людей, и для меня как актрисы это была работа, скорее, не над эпохой, а над женским образом. — Абсолютно согласна, картина не оставляет тяжелого послевкусия, тягостных ощущений, как бывает после чернухи о нашем быте. Фильм как раз пронизан светом, и эта солнечность остается в душе зрителя. — Все так, сейчас не менее сложные времена, и когда-нибудь про них тоже сложат легенды. Но мы живем, и у каждого из нас есть что-то свое, помимо тревоги за эпоху, — любовь, профессия, семья, близкие, друзья, увлечения. — Вы уже сказали, главная тема ленты — любовь. Любовь, не знающая расстояний и языковых преград, но в то же время знающая их. На ваш взгляд, почему тема отношений с иностранцами нисколько не теряет актуальности и сегодня? — Мне кажется, со стороны такая история всегда выглядит как приключение. Люди из разных точек земли встречаются, и закручивается что-то необычное. В этом есть загадка, неоднозначность, судьбоносность, это всегда очень интересно. Люди говорят на разных языках, а языки — разная ментальность, юмор, даже имена звучат иначе, привлекательнее. Но ключевое слово — люди, которые во всех странах чувствуют одинаково, везде и всегда есть любовь. Говорят, европейцы более сдержанные — не уверена в истинности утверждения, ведь, судя по нашей картине, любовь — единственное объединяющее начало всего. Когда сложно, всегда интересно. Появляются всевозможные «но», условия, препятствия, они преодолеваются, и это вызывает зрительское любопытство. — Безусловно, критики будут сравнивать «Кроличью лапу» с картинами, где затрагивается этот же конфликт: «Зависть богов», «Восток-Запад», «Француз». Чем ваш фильм выделяется, кардинально отличается от них? — Вы знаете, в перечисленных вами фильмах основная тема все-таки политическая. Люди не могут быть вместе, они хотят и готовы, но политическая система не дает им соединиться. А у нас все наоборот. Мир открыт для героев, а они сами совершают ошибки, не понимают, как поступить. Если вспомнить «Зависть богов», то там люди не могут быть вместе, потому что они просто погибнут. Речь идет о жизни и смерти. То же самое «Восток-Запад» — там еще серьезнее ситуация. Наших героев политическая система вроде как не касается, и в общем-то они сами совершают выбор — остаться, не остаться — он у них есть. В тех лентах у героев выбора нет. Моя героиня и ее возлюбленный существуют не ритмично, как будто невпопад. Когда она готова, он еще не готов. Когда он созрел, она уже чего-то боится, поэтому они все время не попадают в одну ноту и в один такт. Наверное, этим наш фильм отличается. На судьбу героев и их отношения влияют не внешние обстоятельства, а именно внутренние нестыковки. Надеюсь, в результате они сберегут то, что у них есть. Я смотрела премьеру в Москве и думала, как много шансов дается этим героям. — Место действия картины — колоритная питерская коммуналка с яркими типажами соседей, одну из которых блестяще сыграла Евгения Добровольская. Вы сами коллективный человек или для вас коммуналка — истинный кошмар? — Я жила в коммуналке, когда только поступила в театральный институт, и это было мое первое самостоятельное жилье после родительского дома. Центр Санкт-Петербурга, Невский проспект — один из самых счастливых периодов жизни. И у меня была абсолютно такая же соседка, как героиня Жени Добровольской. Я смотрела на игру Жени и воочию видела вот ту свою Лену. Коммуналка не кошмар, если она всего лишь небольшой этап твоей жизни. Из нее надо вовремя уезжать, иначе такое существование превращается в катастрофу. Конечно, это тяжело, огромное напряжение, несмотря на то что люди способны привыкнуть ко всему. Одно дело, когда ты юная студентка, тебе все интересно, ты вдруг становишься самостоятельным человеком, и совсем другое — если ты взрослый, есть семья, дети. Тогда коммуналка лишается всякого флера романтики. — В фильме есть милый момент, привлекающий внимание — это тряпичные ангелы, которые делает героиня на продажу. Как они появились? — Да, особенно один из них — девочка-ангел с арбузами. Мы с мамой все спорили, кто ее заберет. Казалось бы, незначительная деталь, но она сразу определяет характер героини, мне даже делать ничего не надо было, когда в руках эти куклы. Моя Аля еле сводит концы с концами, выживает, кормит себя и ребенка и в то же время видит красоту, нежность, свет в своем деле. Нужно продавать ангелов, чтобы купить еды... Авторы кукол — наши художники, они виртуозно сделали визуальную часть картины. — У вас прекрасные партнеры по площадке — Николя Дювошель и Пьер Ришар. Как вам работалась вместе с артистами иной школы? Что дал этот опыт? — Первая очевидная сложность — разные языки. Я не могу легко общаться на французском, да и на английском все равно не получается достичь того максимального понимания, которое возможно без языкового барьера. При этом мы замечательно работали вместе. И Николя Дювошель, и Пьер Ришар — суперпрофессионалы, удивительные актеры, очень честные партнеры. Даже когда они работали спиной на мой крупный план, они все доигрывали до конца, чтобы мне было легко взаимодействовать. Они очень талантливые люди, творческие, помогали мне с языком в сценах на французском. Мы все время его изучали, изучали, изучали. Мне никто ни разу не сказал, мол, иди сама учи. На площадке царила взаимовыручка, помощь и поддержка. Что могу отметить особо — необыкновенную внутреннюю собранность и дисциплину. В этом проявляется и профессионализм, и их открытость, естественность, отсутствие пафоса и взгляда свысока. — Зрители картины обратят внимание на вашу безупречную фигуру. Как вам удается все время быть в такой прекрасной форме? Или виновата счастливая генетика? — Не буду лукавить, мне повезло с генетикой. Я никогда не страдала лишним весом и спортом раньше особенно не занималась. Он появился в моем распорядке только несколько последних лет, и, насколько возможно, я его полюбила. Тем не менее стараюсь не есть по вечерам. Хотя после вечернего спектакля или накануне премьеры у нас сумасшедший график, тогда можно махнуть рукой и съесть на ночь тарелку пельменей без угрызений совести. Вообще я, как правило, ем раз в день. По утрам — кофе, а часов в пять вечера — обед и ужин одновременно. Есть люди, которые от природы равнодушны к булочкам, а я их очень люблю. Могу обойтись без мороженого, шоколада, конфет, а без мучного никак. В этом приходится себя иногда ограничивать. Когда чувствую, что где-то начинает набираться вес, меня останавливает профессиональный момент, потому что камера немножко прибавляет… Я не люблю слово «диета», это неграмотный подход, категоричный отказ только вредит. Как-то летом я выбрала для себя бездрожжевой режим питания, и за 2 месяца у меня ушли все проблемы с желудочно-кишечным трактом. В рационе осталось только то, что полезно организму. Соблюдать такие правила сложно, но я собрала волю в кулак и все-таки это осуществила. Легкость и здоровье — главный подарок за все лишения, которые приходилось испытать. Мне это очень понравилось, и моему организму тоже. Он долго не хотел пить кофе, и с того момента, кстати, я пью чай и кофе без сахара. Подытоживая, могу сказать, что моя физическая форма — это прежде всего генетика плюс некоторые ограничения. — Давайте вернемся к творчеству. Зрители прекрасно знают вас по сериалу «Тайны следствия», в котором вы играете уже несколько сезонов. В Питере вас также знают как театральную артистку. Для вас съемочная площадка и театральные подмостки — это разная работа? Где вам комфортнее? — Вы знаете, мне комфортно и там, и там, но это разные процессы и разные профессии. Я стараюсь себя не ограничивать и не мыслить такими категориями. Я просто рада что в моей жизни есть театр. Для меня он — столб, за который я держусь, который меня поддерживает в профессиональном смысле. Это всегда немного школа, немного тренинг, важная составляющая моей жизни. Кино — единица непостоянная, то приходит, то уходит, то остается подольше. А театр — есть, и это каждодневная работа, репетиции, спектакли. — Вы коренная петербурженка. Лично ваш Питер — он какой? Что для вас значит родной город? — Действительно, я очень люблю Петербург. Каждый раз, когда возвращаюсь по набережной, обычно это бывает вечером, смотрю на Петропавловку с левой стороны, на Зимний дворец — с правой, и у меня мурашки. Все время думаю, когда же я уже привыкну к этому, когда эта красота станет естественной и обыденной? Но нет, город все время вдохновляет, приносит радость, я его хорошо знаю и чувствую. Но, кстати, мне не всегда здесь бывает хорошо. Когда была возможность часто ездить в другие страны и города, и картинки менялись, больше всего любила возвращаться домой. Иногда Питер огорчает, потому что он бывает серым и тяжелым. Город — такой же живой организм, как и человек, у него тоже бывает разное настроение и состояние. Когда мы общались с Пьером Ришаром, он сказал, что у него 3 любимых города — Париж, Прага и Петербург. Я, наверное, с ним соглашусь. Хотя недавно у меня поменялось мнение о Москве. Раньше она не была мне близка, несмотря на то что я часто бывала там и какой-то период времени жила. А тут приехала в столицу и почувствовала ее широту, красоту, воздух, эту энергию. И как-то Москва меня влюбила в себя. Но родным и любимым останется Питер — я здесь родилась, и мне нравится здесь жить.