Стас Намин: «Кремль был как кухня на шесть тысяч зрителей»
Большой кремлевский концерт легендарной группы «Цветы» состоялся в ноябре прошлого года и стал большим музыкальным событием. Создатель и лидер коллектива Стас Намин, как дипломированный кинорежиссер, окончательный монтаж концертного фильма взял нас себя. Процесс растянулся на несколько месяцев, и только сейчас шоу готово к телепремьере.
Пятидесятилетие группы «Цветы» широко освещалась в «МК», и в ноябре прошлого года и сам Стас Намин и многие известные музыканты, для которых этот коллектив имеет большое значение, вспоминали невероятные истории из прошлого, и говорили приятные слова о юбилярах.
О закулисной части кремлевского шоу есть небольшой фильм, который так и называется «За кулисами», и предназначен он скорее для частного использования, однако у читателей «МК» есть эксклюзивная возможность заглянуть туда, куда не пускают без специального пропуска и послушать звездных участников концерта.
Давно известно, что Стас Намин занимается самыми разными творческими проектами. Знаменитый музыкант и композитор работающий во многих музыкальных направлениях, реализовался еще и как художник, фотограф, а также создатель и режиссер «Театра музыки и драмы». Важное место в карьере Стаса Намина занимает и документальное кино. В беседе с «МК» г-н Намин рассказал о съемках по всему миру и семейном подходе к кинопроектам, подробно остановился на концертной фильмографии группы «Цветы», а также определил чем отличается российский рок от западного.
— Самое сложное при съемке концерта — передать на экране атмосферу в зале. Удалось ли это сделать режиссеру вашего концертного фильма?
— В сьемках наших концертов обычно участвуют два режиссера – режиссер самой сьемки и режиссер монтажа. Когда мы снимаем своими силами, режиссером монтажа в пост-продакшн являюсь я сам, а съемку мы продумываем вместе с режиссером, который снимает концерт.
Этот концерт в Кремле был снят режиссёром от телевидения, и мы его всерьез не согласовывали, поэтому монтаж был очень сложным и занял у меня несколько месяцев. Но в результате, мне кажется, дух и драйв удалось передать. Получилось то, что мы и хотели: не специально придуманный и отрежиссированный концерт, с разными эффектами и прибамбасами, а простой и спонтанный, такой, какие мы обычно играем.
Мы просто пели все наши известные и новые песни, и зал пел вместе с нами, а один раз даже без нас. Публика попросила нас еще раз спеть «Летний вечер», но у Валеры Диордицы к концу концерта сел голос. Тогда шеститысячный зал сам спел вместо нас, а мы стояли на сцене и слушали…. И еще было много симпатичных и неожиданных моментов. В общем, мне кажется, в эту субботу в 23.00 у телезрителей будет ощущение, что они сидят в зале.
— У группы «Цветы» есть несколько концертных фильмов, по которым можно проследить технический прогресс телевидения и музыкальных постановок. Какие из этих фильмов вам нравятся больше, и есть ли среди них те, что вы считаете не совсем удачными?
— У нас за пятьдесят лет было снято не так много концертов. Жизнь «Цветов» фактически состоит из двух периодов, примерно по двадцать лет каждый (первый – с 1979 и до 1990 и второй – с 1999 и по сей день), и десятилетнего перерыва между ними.
Снимали наши концерты, только начиная с 2000-х, а все, что было до этого в СССР — это прошедшие жесткую цензуру и снятые в стиле ВИА отдельные песенки. Их и тогда смотреть было невозможно, а сейчас просто охватывает ужас, когда случайно где-нибудь вижу. Именно поэтому я сам тогда не снимался, и на кадрах тех времен меня нет. На реальную группу «Цветы» это совсем не похоже, мы являлись противоположностью ВИА, и уже тогда в концертах играли не совок, а реальную рок-музыку, поэтому и были запрещены.
Первый раз наш концерт снимали подпольно еще в 83 или 84 году в Алма-Ате и то, что тогда сняли, естественно, нигде не было показано. В турне по США наши концерты снимали в разных городах, но в Россию ничего не попало, и теперь что-то можно найти только в интернете.
В России впервые был открыт, снят и показан на ТВ наш концерт уже после десятилетнего перерыва, когда мы в 1999 собрались снова и сыграли юбилейный «Цветы-30». Я сейчас с улыбкой его смотрю и вспоминаю, как все тогда было непродуманно и спонтанно, и какие мы и все наши гости молодые и наивные.
Следующий наш концерт, который был снят и показан по ТВ, тоже юбилейный — «Цветы-40» в «Крокусе» в 2009г. Два года спустя мы там же сыграли и сняли еще один большой концерт, который по ТВ не показывали, но он есть на You-Tube, и мы выпустили DVD, разделив его на две части – «Человек Разумный» и «Власть Цветов».
В 2014 г. мы сыграли концерт в зале «Арена» и сняли нескольких песен, посвященных начавшейся тогда войне в Украине, но это можно увидеть только в Интернете. Концерт в Кремле, по сути, четвертый снятый для ТВ за последние двадцать лет и, может быть, самый лучший. Мы там просто играли и пели, забыв про ТВ сьемку и огромную сцену, и были такими как в обычной жизни, будто бы на кухне, среди друзей. Только кухня была на шесть тысяч зрителей…
— Долгое время «Цветы» попадали под запреты, и появиться на экране и даже на радио группе было очень сложно. Почему сейчас, когда рок-музыка не запрещена, вас тоже очень редко видно по ТВ и слышно по радио?
— Это интересный вопрос, который провоцирует на некоторые неожиданные для многих рассуждения. Думаю дело в том, что если в 70-80-х годах «Цветы» были альтернативой того, что тогда звучало в эфире, то и сейчас мы в определенном смысле тоже не очень вписываемся в общепринятые отечественные стандарты.
Российский рок в противоположность западному, находится под влиянием, так называемой авторской песни. Это значит, что один автор-исполнитель пишет и музыку, и тексты и сам же поет свои песни, а остальные музыканты ему аккомпанируют. И по сути не очень важно, кто еще играет в группе помимо лидера, так как любого легко можно заменить и на музыке это почти не отразится.
В мире такое тоже существует, так делает Боб Дилан, делал Дэвид Боуи, и другие, но группой это не называют. В международном понимании группа – это команда, где от каждого музыканта принципиально зависит музыка, образ и стиль. «Цветы» были созданы под влиянием «Битлз» и во многом формально похожи.
У нас тоже три лидер-вокалиста, тоже мелодичная музыка, полифонические аранжировки, ну и, скромно говоря, ребята профессионально поют и играют, что редко встречается в отечественной рок-музыке. И я не автор-исполнитель, и «Цветы» поют не только мои песни. Нет, наверное, не только зрителей, но и музыкантов, которые с этим не согласятся. Причем и у нас в стране и на Западе, где мы много выступали и записывались.
У «Цветов» около двадцати хитов, которые знает вся страна, и это подтверждает не только кремлёвский концерт, но и любые гастроли группы, где публика поет с нами все песни. Но это почему-то не убеждает редакторов музыкальных каналов и тех, кто ими командует. У них какие-то свои критерии, не связанные с принятым в мире ценностями и пониманием этой музыки.
Как бы там ни было, с нашим «классическим» стилем и пониманием рок-музыки, сегодня, так же как и в 70-х, мы, на отечественном музыкальном олимпе, являемся своеобразной не актуальной альтернативой. Ребятам это, наверное, немного обидно, а я за пятьдесят лет другого отношения к «Цветам» и не помню, так что на этот счет, абсолютно спокоен. Я в последние месяцы вдруг написал песни для нового альбома и одна из них называется «Время на моей стороне».
— Кроме музыки у вас есть немало других интересов. Например, документальное кино на протяжении многих лет является для вас сферой, где вы реализуете самые разные проекты. Что вас вдохновило на увлечение документальным кинематографом?
— В восьмидесятых я закончил высшие кусы сценаристов и режиссеров при Госкино СССР и собирался всерьез заняться кинематографом, но перестройка меня отвлекла от этих планов. Сегодня я так загружен разными проектами, которые сам себе придумываю, что уже не могу все бросить и как режиссер снимать художественные фильмы. Поэтому я сам снимаю только документальные и продюсирую.
— Среди работ, снятых при вашем непосредственным участии, есть фильмы разных жанров. Любителей музыки конечно же впечатлил Free to rock, о влиянии рок-культуры на жизнь людей. А еще вы путешествовали с камерой по самым разным странам…
— Если вспоминать Free to rock, то над этим фильмом мы несколько лет трудились с моим другом, режиссером Джимом Брауном, четырежды лауреатом награды «Эмми», и конечно, работа с ним дала мне большой опыт. Потом мы еще сняли с ним фильм «Реальная Куба», который получил несколько наград на разных фестивалях. Я снимал в Индии, в Африке, в США, Латинской Америке, Индокитае и многих других странах и старался передать дух и энергетику, этническое своеобразие и культуру этих стран.
— Один из ваших документальных проектов посвящен Эрнсту Неизвестному. В фильме вы выступаете не в самом привычном для вас амплуа интервьюера. Какие впечатления у вас остались от съемок?
— Ну, наверное, правильно было бы это назвать не интервью, а разговором, так как мы с Эрнстом дружили много лет и часто болтали на разные темы. А один разговор удалось снять, и это оказалось его последним снятым разговором о жизни. Но то, что интервьюер – непривычное для меня амплуа, это не совсем так. На подобном интервью-разговоре построен мой фильм «Древние храмы Армении об истории и культуре моей исторической родины. В нем я примерно так же разговариваю с Католикосом всех Армян Гарегином II.
— Над этим фильмом вы работали вместе с сыном Артемом. Какие заботы он взял на себя?
— Артем — профессиональный кинематографист, он учился в Америке, и девяносто процентов того, что снято — его заслуга. Но если я первый раз приехал в Армению еще ребенком, то Артем до съемок там не был. Он родился в Нью-Йорке, где закончил университет, потом прошел практику у Роберта Де Ниро в «Трайбека» и сейчас работает в Москве. Но после нашего путешествия он сказал мне, что почувствовал себя армянином. В Америке и Москве он об этом не задумывался, но в Армении почувствовал что-то близкое и родное.
— Вы проехали на машине почти всю страну и побывали в местах, которые принято называть отдаленными от современной городской цивилизации. Наверное иногда возникали какие-нибудь трудности?
— Нам всегда помогали, и я думаю так было бы и в других странах. Вообще в любых странах, чем дальше столицы, тем добрее и проще люди.
С моей точки зрения люди не делятся по национальности, партийной принадлежности и идеологическим взглядам. Они делятся на достойных людей и не очень. А вот, которые не очень, они уже делятся по национальности, партийной принадлежности и идеологическим взглядам и т.п.
Сама Армения — это артефакт в истории мировой цивилизации. Никому не нужно доказывать ее тысячелетнюю историю. Во многих музеях по всему миру есть множество документов и артефактов, которые невозможно отрицать.
Другое дело, что судьба любого народа складывается по разному. Армянский народ в разные времена пережил трагедии в своей истории, но за тысячелетия сохранились и государство, и генетический код. Например, сегодняшние греки не являются потомками древних греков. Сегодняшние арабы — не потомки народов, населявших Древний Египет. Это, генетически совсем другие нации. А сегодняшние армяне по анализам ДНК — потомки тех древних армян. Правда, не знаю насколько им это помогает (улыбается).
Тем не менее, возможно из-за древности нации, у армян есть какая-то народная мудрость и генетическая доброта. В Армении нет национализма и агрессии, нет ненависти к кому бы то ни было. Это прежде всего касается простых людей на периферии.
— Фильм был снят еще в 2016 году, а премьера, в том числе и на сайте «МК», состоялась буквально на днях. Вы не очень-то торопились…
— Моя дочь, которая уже взрослая девочка и у нее самой растут три дочки, однажды меня спросила: «Как ты все успеваешь?» И я ответил: «Я делаю все быстро, но не тороплюсь». И действительно так. Я не слежу за модой, и занимаюсь только тем, что с моей точки зрения с модой никак не связано, а ценно по сути во все времена. На мой взгляд, фильм «Древние храмы Армении», как и другие которые я снял, никак не связан с временем, его и через сто лет можно посмотреть с интересом.