Дональд Трамп пригрозил Китаю «мерами возмездия» за эпидемию коронавируса. Он сделал это крайне мягко и неубедительно, что демонстрирует главную дилемму внешней политики США.

В вопросе наступательных мер классика стратегической мысли дает однозначные рекомендации: если наступать (неважно, на словах или в поле) то сразу и однозначно, так чтобы твои угрозы воспринимались потенциальным противником в ноль-однозначном ключе навязывая ему простой выбор: если сейчас сделаю (или не сделаю) то и то, то будет так и так. Иначе, лучше не делать этого вовсе.

Вроде бы все знают, что Китай и США конкуренты, у них торговая война и масса других неразрешенных проблем разной степени сложности и уровня. Ни у кого нет сомнений, что поддающаяся прогнозированию часть XXI века пройдет под знаком сино – американского соперничества за возможность определять основные правила мирового порядка. Вроде бы с точки зрения США, во время пандемии самое время наступать, хотя бы риторически, чтобы пошатнуть идеологическую прочность и авторитет Пекина. То есть у Вашингтона есть как мотив так и повод. И все равно Трамп это не делает поступая не только нелогично со стратегической точки зрения но и рискованно с имиджевой. Почему?

Потому что в Вашингтоне нет консенсуса по поводу того как поступать в отношении Китая – нет ни целостной концепции (большой стратегии) того как США видят конечную точку благополучного для себя выхода из нынешней схватки, ни согласованной схемы оперативных мер, которые можно бы применять на тактическом уровне при возникновении необходимости/возможности (как это делалось в отношении СССР во время Холодной войны).

Для политиков включая Трампа, сфера отношений с Китаем является областью импровизации так как стратеги – теоретики не дают однозначных рекомендации. И пока Вашингтон не найдет нового Кеннана (аналогично тому, кто в сороковые годы осмыслил советское поведение и сформулировал стратегические цели США в отношении Москвы) и не выстроит в отношении Пекина собственную пирамиду потребностей то такие ситуации (концептуальной беспомощности) как сейчас будут повторятся.

Что важнее: показательное наказание Китая или рабочие места, стабильность доллара или сдерживание глобальных амбиции Пекина, торговля или военное превосходство? На эти вопросы разные части американского интеллектуального, военного и финансового истеблишмента отвечают по-разному ставя политиков в затруднительное с точки зрения принятия решений положение: что делать, чтобы действовать в соответствии с национальными интересами? Ответа не знает никто. И не потому, что качество американской стратегической мысли вдруг резко упало а политическое чутье элиты куда-то исчезло а потому, что ответа на этот вопрос объективно не существует.

Дело в том, что с подобной ситуацией США сталкиваются впервые в своей истории: никогда раньше не надо было придумывать как вести оборонительную войну, как защищать то что есть, понимая, что какой-то размер потер все равно неизбежен, как уйти из части позиции чтобы обезопасить остальные? Всегда раньше, участвуя в глобальных делах, США находились на восходящей, точно понимали что борьба идет за «позитивную повестку» то есть за улучшение своих позиции, а сейчас оказались в ситуации гегемона уступающего (или пытающегося не уступить) первое место то есть перед вопросом «как уйти красиво».

Это тот процесс, через который уже прошли (кто более, кто менее успешно) другие державы покидая статус «великих»: Франция в 50-е годы XX века, Британия в 60-е, Россия на рубеже 80 и 90-х.

Во всех этих странах элиты и общество прошли неминуемые для процесса демонтажа глобальной империи стадии восприятия неприятной информации по Элизабет Кюблер-Росс: отрицание, гнев, торги, депрессию и принятие и научились функционировать (опять таки: кто лучшее кто хуже) в новом мире в другом качестве. Где на этой шкале находится современная Америка? Не рискну ставить диагноз, но он может оказаться еще более неприятным чем в случае с долго отрицаемым Трампом коронавирусом.

Король стратегов Сунь-цзы учил, что высшим достижением военного искусства является момент, в котором противник сам решает поменять свои планы. Разбитие союзов соперника ставил ступенью ниже а схватку с армией и оккупацию территории воспринимал как совсем примитивную форму разрешения конфликтов между государствами.

Современные китайские стратеги действуют строго по его рекомендациям, иногда читая его заветы в буквальном смысле. Письма китайского классика точно знают также и в Вашингтоне но уверенности в том, чем является американская политика в отношении Пекина – его подтверждением или опровержением – пока нет.