МИД РФ снимает с российско-украинской повестки тему полуострова
Претензии по Крыму больше рассматриваться не будут
Россия больше не будет рассматривать дипломатические ноты Украины, касающиеся Крыма. Об этом заявила официальный представитель российского внешнеполитического ведомства Мария Захарова.
В ходе брифинга 23 апреля, она сообщила, что две такие письменные претензии Москва уже вернула Киеву, и будет так поступать и впредь.
Речь, как пояснила Захарова, идет о нотах, в которых Министерство иностранных дел Украины выражало протест в связи с археологическими раскопками на полуострове и требовало отчета о мерах, предпринимаемых Россией в борьбе с коронавирусом в Крыму и Донбассе.
«Подобные шаги украинской дипломатии не перестают удивлять, — отметила представитель МИД РФ. — В то время, когда в стране свирепствует пандемия, а в Чернобыле бушуют пожары, когда российские самолеты вывозят из третьих стран украинских граждан, а российские дипломаты помогают им вернуться на родину, в это время МИД Украины направляет все силы на бомбардировку „государства-агрессора“, как они нас называют, грозными нотами протеста».
Захарова с сожаление констатировала, что «киевские власти живут в параллельной реальности». И попросила украинских коллег не тратить силы и поберечь бумагу. Поскольку вопрос принадлежности Крыма закрыт, и направлять по этому поводу любые ноты бессмысленно — рассматривать в будущем их никто не собирается.
С Донбассом она предложила Киеву поговорить напрямую, «если украинские власти действительно озабочены судьбой и здоровьем проживающих там людей».
«Россия не является стороной конфликта на юго-востоке Украины и не осуществляет контроль над территорией Донбасса», — напомнила представитель дипведомства.
Довольно жестко призвали Украину вернуться к реальности и в российском постпредстве при ООН.
Напомним, украинская сторона заблокировала на днях российскую резолюцию, в которой речь шла об усилении международного сотрудничества в борьбе с коронавирусом. В частности, предлагалось ослабить санкции в отношении ряда развивающихся стран в период пандемии. Что позволило бы оживить в целом мировую экономику, а также решить целый ряд гуманитарных проблем.
Оценку действиям Украины российские дипломаты дали в официальном комментарии под заголовком «З „перемогою“, панове!» — он опубликован на сайте постоянного представительства России при ООН.
Документ выдержан в строгих рамках дипломатического языка. Но при этом жесткий и ироничный.
Судя по реакции украинских СМИ, «небратья» так ничего и не поняли. В обращении российских дипломатов там увидели лишь «истерику» и популяризацию украинской мовы…
В этой связи хотелось бы надеяться, что наш МИД, продемонстрировавший, наконец, четкую линию в отношении Украины, в дальнейшем перестанет относиться к ней, как к больному ребенку. То есть, возьмет на вооружение более жесткую стратегию на этом направлении, вместо того, чтобы постоянно уговаривать, увещевать и выражать озабоченность.
Но возможно ли такое?
— Прежде, чем делать какие-то выводы, давайте обратимся к практике, — предложил, комментируя ситуацию, замдекана факультета мировой экономики и политики ВШЭ Андрей Суздальцев. — Мы впервые, если я не ошибаюсь, в отношениях с Украиной применили довольно редко встречающийся в дипломатии элемент — возвращение ноты. Потому что в 99% случаях на них принято отвечать. Мы — просто вернули.
«СП»: — Был еще случай, в январе этого года, когда Киев выдвинул ноту протеста по поводу посещения Крыма президентом России. Москва рассматривать ее не стала — отправила обратно.
— В любом случае, в нашей дипломатической практике подобные вещи большая редкость.
Последняя нота по Крыму вообще, я бы сказал, уникальная. Она касается претензий Киева к администрации Крыма, что, дескать, она недостаточно борется с коронавирусом и утаивает данные о реальной ситуации с этой заразой.
Получается, что нынешняя администрация полуострова — субъекта РФ — Киевом признается. К этому субъекту есть претензии, но он признается.
Это очень интересный момент. Он говорит о том, что в такой же манере можно, в принципе, обращаться и к Киеву — с теми же претензиями, как к соседу.
Москва эти ноты вернула. Тем самым просто-напросто продемонстрировала, что прекращает практику заявлений, которые выступают против нашего суверенитета на нашей территории.
Скажу больше. По-видимому, возрождается традиция, когда все претензии, касающиеся внутренних дел России — ее суверенитета, независимости, положения территорий, — будут отметаться с порога. Для нас, действительно, тут есть что-то новое.
И думаю, это связано с теми изменениями, которые мы вносим в нашу Конституцию, где наши решения, наше законодательство стоят на первом месте, а международное право уже на втором. Что очень важно.
Второй момент — это отклонение нашей резолюции в ООН. История эта продолжается больше месяца. Впервые вопрос об отмене санкций в условиях пандемии возник, когда пандемия только была объявлена. Иран тогда потребовал снять наложенные против него санкции США, потому что страна столкнулась с невиданной проблемой — мощной эпидемией.
Потом этот вопрос поднимался в отношении России — не нами, должен заметить. Но тут быстро образовывался жесткий блок стран, для которых наличие антироссийских санкций носит принципиальный характер. Даже, я бы сказал, какой-то идеологический. Прежде всего, для Украины. И тогда они заблокировали все подобные резолюции, включая резолюцию Совета безопасности ООН.
Поэтому в данном случае реакция Украины была ожидаема. Но тут возникает дополнительный вопрос, касающийся самой Украины.
«СП»: — Поясните.
— Дело в том, что неизвестно, как будет дальше развиваться эпидемия там. Месяц назад, напомню, в Верховной Раде — правда, в очень негативном формате, — но поднимался вопрос о том, что, если будет совсем плохо, придется обращаться к России. Но если антисанкционные резолюции отметаются — задавливаются просто-напросто Киевом, — то какие тогда обращения могут быть о помощи?
Возвращаясь к главному, должен сказать, что ситуация на постсоветском пространстве немножко стабилизируется. Не всегда в тех форматах, в каких нам хотелось бы. Некоторые процессы, носящие негативный характер, идут, скажем, в Белоруссии. Но с Украиной все более-менее понятно. Есть проблемы с тем, что продолжаются обстрелы на линии соприкосновения в Донбассе. Гибнут люди. И это очень угнетает.
Но в целом некоторое поле взаимоотношений выстроено. Оно очень маленькое. С включением внешних посредников — я имею в виду, Францию и Германию.
И вот в этой ситуации наша политика в отношении Украины (и не только Украины), приобретает некую каноничность. Законченность, если хотите.
Это касается и истории с нотами по Крыму. Время их закончено. Мы их больше не читаем и не рассматриваем — бесполезно.
То есть, раньше мы вступали в дискуссию, спорили, обсуждали, приводили свои доводы…
«СП»: — Может, это быть связано с тем, что украинским направлением с недавних пор занимается не Владислав Сурков, а Дмитрий Козак?
— Скорее, это общий процесс. Всему свое время — меняются люди, меняются направления, меняется политика. Это нормально и в этом нет ничего страшного.
Мы — огромная страна. И мы одна из немногих стран мира, которая проводит реальную многовекторную политику.
Эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований Владимир Брутер, однако, считает, что говорить о новой стратегии Москвы в отношении Киева преждевременно:
— Примеры, когда наш МИД довольно жестко отвечал на хамские выпады Украины, имели место и раньше. Сейчас можно говорить только о том, что Россия все-таки четче стала привязывать саму переговорную позицию к тому, что происходит на Украине.
Я считаю заявление российской стороны о невозможности проводить сейчас встречу в «нормандском формате», потому что Киев ничего не выполнил из взятых на себя обязательств, даже более значимым, чем ситуация с голосованием в ООН.
Однако это не перешло к заявленной позиции.
Вот когда заявляемая по переговорам (в том числе, в «нормандском формате») позиция России будет четко отражать связь между тем, что говорят и делают на Украине в соответствии с обязательствами, которые она на себя брала, и возможностью проводить новые, более ответственные переговоры, тогда и будет ясно, насколько позиция РФ изменились.
Сейчас все-таки я бы считал это отдельными случаями.