Как Сталин не позволил использовать СССР в качестве "пушечного мяса"
Летопись совместной борьбы
Иосиф Виссарионович Сталин не любил писать чернилами, предпочитая цветной или графитный карандаш. В этом нас убеждают экспонаты историко-документальной выставки "Сталин, Черчилль, Рузвельт: совместная борьба с нацизмом", которая открылась в Выставочном зале федеральных архивов в г. Москве. Пандемия коронавируса помешала своевременному открытию выставки, запланированному на 23 апреля 2020 года, однако издательство "Кучково поле" с использованием гранта президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов, подготовило к печати богато иллюстрированный 400-страничный каталог, дающий исчерпывающее представление о 230 уникальных экспонатах.
Итак, хотя сам Сталин не любил писать чернилами, он прекрасно осознавал, что недостаточно победоносно завершить кровопролитную войну, надо уметь воспользоваться её итогами: подписать выгодный для победителя мирный договор. Победа, завоеванная солдатами на полях сражений, не должна быть проиграна дипломатами за столом переговоров. И задолго до окончания Великой Отечественной войны Сталин стал готовить тот пушечный порох, которым собирался посыпать подписи под грядущим мирным договором. "Хорошая внешняя политика иногда весит больше, чем две-три армии на фронте", - утверждал Сталин.
Невидимая рука дипломатии
Непревзойденному искусству Сталина-дипломата, не позволившего союзникам использовать Советский Союз в качестве "пушечного мяса" в борьбе с Гитлером, и посвящена выставка, организованная Федеральным архивным агентством, Государственным архивом Российской Федерации, Историко-документальным департаментом Министерства иностранных дел Российской Федерации и Российским историческим обществом.
"Сталин не раз говорил, - вспоминал В.М. Молотов, - что Россия выигрывает войны, но не умеет пользоваться плодами побед. Русские воюют замечательно, но не умеют заключать мир, их обходят, недодают". В разговорах с иностранными собеседниками в годы войны Сталин не раз повторял ту же мысль.
"Все считают русских батраками, - говорил он послу США Авереллу Гарриману. - Русские должны освободить Польшу, а поляки хотят получить Львов. Все считают, что русские дураки". На сей раз Сталин, по свидетельству Молотова, был преисполнен решимости не дать себя одурачить как в ходе войны, так и при разделе плодов победы".
И он заставил с этим считаться своих союзников по антигитлеровской коалиции - президента США Рузвельта и премьер-министра Великобритании Черчилля. Очень скоро и Рузвельт, и Черчилль убедились в непревзойденном умении Сталина вести с ними конструктивный диалог. Как-то раз в беседе с доверенным британским дипломатом Рузвельт сказал полушутя, что "если бы только все мировые дела были предоставлены ему, Премьер-министру и Дядюшке Джо безо всяких забот о Конгрессе и Парламенте, то всем было бы гораздо лучше".
Сталину приходилось нелегко. За внешним лоском и показной вежливостью союзников скрывалась их уверенность в собственном праве разговаривать со Сталиным с высоты собственного величия. "Рузвельта и Черчилля объединял комплекс англо-американской исключительности и превосходства, убеждение в цивилизаторской миссии англоязычных народов по отношению к остальному миру, включая "полуварварскую" Россию. В Сталине они видели пусть выдающегося, но все же варварского лидера - "Атиллу" или "Медведя", как за глаза называли его некоторые британские деятели, включая самих Черчилля и Идена".
Президент США Рузвельт это очень быстро понял и назидательно написал Черчиллю: "Сталин не выносит надменности Ваших высших руководителей" . Президент написал эти слова с глубоким пониманием ситуации. В августе 1942 года в Москве проходили очень непростые переговоры между Сталиным и Черчиллем об открытии второго фронта в Европе.
Немцев бояться не надо!
Во время беседы 12 августа 1942-го Сталин бросил англичанину в лицо обидное "не надо только бояться немцев". Самолюбивый потомок герцога Мальборо воспринял это как обвинение в трусости и собрался было уехать до намеченного срока. "Понимает ли он, с кем разговаривает? С представителем самой могущественной империи, какую когда-либо видел мир!" - возмущался он в разговоре со своим послом А.К. Керром, оскорбленный третированием со стороны "какого-то крестьянина".
Прошло менее трех лет. 6 февраля 1945 года войска Красной армии находились на подступах к Кёнигсбергу, форсировали реку Одер в районе Бреслау и вели ожесточенные бои в Будапеште. Шел 1326-й день войны. В Ливадийском дворце в Крыму проходила историческая Ялтинская (Крымская) конференция Большой тройки. Во время очередного обсуждения очень непростой польской проблемы британский премьер, отбросив былое высокомерие, признал за Советским Союзом безусловное право отстаивать собственные государственные интересы:
"Черчилль постоянно публично заявлял в парламенте и других местах о намерении британского правительства признать линию Керзона в том виде, как она толкуется Советским правительством, то есть с оставлением Львова у Советского Союза. Его, Черчилля, и Идена много критиковали за это как в парламенте, так и в консервативной партии, но он всегда считал, что после той трагедии, которую перенесла Россия, защищая себя от германской агрессии, и после тех усилий, которые Россия приложила для освобождения Польши, претензии русских на Львов и на линию Керзона базируются не на силе, а на праве. Черчилль продолжает и сейчас придерживаться этой точки зрения".
В итоге союзники поддержали Сталина при решении польского вопроса.
"Рузвельт заявляет, что польский вопрос в течение пяти веков причинял миру головную боль. Черчилль говорит, что надо постараться, чтобы польский вопрос больше не причинял головной боли человечеству".
Только факты
Красная армия за годы войны уничтожила и вывела из строя 626 дивизий стран "оси" (из них 508 германских), нанеся вооруженным силам Германии свыше 60% всех потерь в живой силе (7,181 млн человек безвозвратных потерь Германии и 1,468 млн человек потерь ее европейских сателлитов).
На долю СССР пришлось около 75% всех военных усилий антигитлеровской коалиции.
Военные расходы в процентах от ВВП в СССР составляли 76%, в США - 47%, в Великобритании - 57%.
Мобилизация людских резервов - вооруженные силы плюс занятые в военной промышленности в процентах от работоспособного населения - достигла в СССР 54%, в США - 35,4%, в Великобритании - 45,3%.
На 1 млн населения в СССР приходилось 27,1 млн солдато-дней по сравнению с 4,7 млн в США и Великобритании.
По совокупным военным и гражданским потерям СССР лишился почти каждого седьмого из своих жителей, Великобритания - одного из 127, а США - одного из 320 человек.
От Эльбы до Тихого океана
"Нам надо было закрепить то, что завоевано", - вспоминал Молотов, и Сталин, по его словам, был полон решимости не упустить этот исторический шанс и не "дать себя одурачить", как это часто случалось с Россией в предыдущих войнах".
Сталин мыслил себя собирателем русских земель, в разное время и по разным причинам отпавшим от государства Российского. "И на Западе, и на Востоке было возвращено всё, ранее отнятое, и всё, ранее отданное, и вдобавок была решена и задача целых столетий…" Эти слова незадолго до смерти написал Константин Михайлович Симонов, еще при жизни вождя шесть раз удостоенный звания лауреата Сталинской премии. Симонов никогда не сомневался в коммунистической идеологии, чего нельзя сказать о графе Игнатьеве. Автор знаменитой книги "Пятьдесят лет в строю" граф Алексей Алексеевич Игнатьев начал службу в офицерских чинах корнетом Кавалергардского полка, а закончил ее генерал-лейтенантом Красной армии. Однако его рассуждения на закате жизни ничем не отличались от рассуждений Симонова. Игнатьев всегда верно служил России и о своей службе сказал так: "Я не служил царям!" А затем добавил: "Никогда я не стану и коммунистом! Но я должен признать, что никогда Российская империя не была столь великой, как с ними. От Эльбы до Тихого океана!".
От первого лица
28 ноября 1974 года писатель Феликс Иванович Чуев побывал на даче Вячеслава Михайловича Молотова и затем записал выразительные слова государственного деятеля, при Сталине часто занимавшего второе место на советском политическом Олимпе: "Свою задачу как министр иностранных дел я видел в том, чтобы как можно больше расширить пределы нашего Отечества. И кажется, мы со Сталиным неплохо справились с этой задачей.
…Вспоминается рассказ А.И. Мгеладзе (Первый секретарь ЦК КП Грузии в последние годы жизни И.В. Сталина), дополненный Молотовым, о том, как после войны на дачу Сталина привезли карту СССР в новых границах - небольшую, будто для школьного учебника. Сталин приколол ее кнопками на стену: "Посмотрим, что у нас получилось… На Севере у нас все в порядке, нормально. Финляндия перед нами очень провинилась, и мы отодвинули границу от Ленинграда. Прибалтика - это исконно русские земли! - снова наша, белорусы у нас теперь все вместе живут, украинцы - вместе, молдаване - вместе. На Западе нормально". - И сразу перешел к восточным границам. "Что у нас здесь?.. Курильские острова наши теперь, Сахалин полностью наш, смотрите, как хорошо! И Порт-Артур наш, и Дальний наш", - Сталин провел трубкой по Китаю, - "КВЖД наша. Китай, Монголия - все в порядке… Вот здесь мне наша граница не нравится!" - сказал Сталин и показал южнее Кавказа".