Сталинское экономическое чудо
От сохи до атомной бомбы
Могли ли методы сталинской экономики быть более гуманными?
Экономика сталинских времен вызывает столько же споров, сколько и вся эпоха Сталина. Одни повторяют известную фразу: «Принял страну с сохой, а оставил — с атомной бомбой», то есть умудрился превратить отсталое аграрное государство в мощную индустриальную державу за каких-то 25 лет. Другие возражают: но какой дикой, нечеловеческой ценой!
«Мы отстали на 50–100 лет»
Экономический бум в СССР 30–50‑х годов ХХ века нередко называют «сталинским экономическим чудом». Сталин, придя к власти, был уверен: если в срочном порядке не поставить страну на индустриальные рельсы, то долго молодое социалистическое государство не протянет. «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут. Вот что диктуют нам наши обязательства перед рабочими и крестьянами СССР», — заявил Иосиф Сталин на первой всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 года. Что примечательно, сталинский прогноз оказался точным — Великая Отечественная война началась через десять с половиной лет. «Нам нужно превратить нашу страну из аграрной в индустриальную, чем скорее — тем лучше», — говорил Сталин.
Быстрая и глобальная индустриализация — основное достижение сталинской эпохи: за неполных три пятилетки в СССР было построено 364 новых города, введено в эксплуатацию около девяти тысяч крупных предприятий. Только за первую пятилетку появился Сталинградский тракторный завод, производивший 150 тысяч машин в год. За ним был введен в работу тракторный завод в Харькове. Создана автомобильная промышленность — в Горьком и Москве. На Урале, в Свердловске, вырос еще один гигант — Уралмаш. В 1932‑м пущена первая очередь ДнепроГЭСа — крупнейшей на тот момент в СССР гидроэлектростанции. Строились тысячи километров железных дорог — Турксиб, связывающий Сибирь и Туркестан, имел протяженность почти 1500 километров. Гиганты металлургии тоже появились в первой половине 30‑х годов: Магнитка — Магнитогорский металлургический комбинат, а также Липецкий и Кузнецкий комбинаты.
За форсированной индустриализацией СССР с восхищением и ужасом наблюдал весь мир, как раз переживавший разгар Великой депрессии. К середине 30‑х по общему объему внутреннего валового продукта и производству промышленной продукции СССР вышел на первое место в Европе и на второе в мире (после США).
Индустриализация началась при царе
Ряд современных историков считает, что лавры индустриализации страны принадлежат отнюдь не Сталину, а Николаю II. В первое десятилетие ХХ века промышленность России активно развивалась — машиностроение, кораблестроение, химия, электротехника. По числу крупных предприятий и их технологическому уровню Российская империя не отставала от Германии и Англии. Так, к началу Первой мировой войны в обрабатывающей промышленности России было около 400 крупнейших обрабатывающих заводов, на каждом из которых трудилось более тысячи человек. Это был серьезный задел для большевиков. Многому научил их и опыт Первой мировой войны: в 1914–1917 годах Россия страдала от нехватки металлов и топлива, поэтому в эпоху сталинской индустриализации упор был сделан именно на добывающую промышленность.
Кто заплатил за бешеный рост?
Для такого мощного рывка, каким стала форсированная индустриализация, необходимы были серьезные ресурсы. Сам Сталин отказался от пути, по которому шли западные индустриальные страны. Они черпали ресурсы в колониях. Одновременно Сталин отказался и от пути займов и концессий, которым шла в свое время царская Россия — вождь назвал это «добровольной кабалой». Сталин обозначил другой способ развития, который назвал «путем социалистического накопления», то есть собственных сбережений для дела промышленности.
Оплачивать индустриализацию пришлось крестьянам. Коллективизация (принудительная запись всех крестьян в колхозы) шла параллельно с индустриализацией: большинство историков считают, что одно было бы невозможно без другого. Колхозы должны были обеспечивать города и гигантские стройки дешевым продовольствием, часть зерна экспортировалась бы за границу и таким образом обеспечивалась валюта для индустриализаци. О том, как связаны между собой бешеные темпы промышленного строительства и страшный голод, разразившийся почти на всей территории СССР в начале 30‑х, историки спорят до сих пор. Из-за срочной и принудительной коллективизации и попутного раскулачивания потери урожая при уборке достигли в некоторых регионах 35–40 процентов (в какой-то момент на сельхозработы даже стали направлять солдат Красной армии). К тому же 1932 год оказался неурожайным. По различным подсчетам, от голода пострадали от 8 до 40 миллионов человек.
Еще одним «ресурсом» для индустриализации были заключенные ГУЛАГа — дешевая и маневренная рабочая сила. Уже к 1935 году в лагерях СССР числилось около миллиона заключенных, к началу войны эта цифра достигла 2 миллионов. Зэки строили Беломоро-Балтийский канал, они же прокладывали Транссибирскую железнодорожную магистраль. Около 450 крупных предприятий были построены по большей части «обитателями» Карлага, Воркутинского и Норильского ИТЛ, Беломоро-Балтийского ИТЛ. По примерным подсчетам, объемы капитального строительства, осуществленного заключенными, составляли около 18 процентов от общих государственных капитальных вложений. Отдельно стоит отметить вклад заключенных ГУЛАГа в военную экономику СССР. В своей научной статье «Роль ГУЛАГа в экономике СССР» экономист Родион Должиков подсчитывает, сколько продукции на нужды фронта было произведено заключенными. Так, на второй год войны остро стоял вопрос о снабжении фронта 82‑миллиметровыми минами. В мае 1942 года ГУЛАГ выпустил около миллиона мин — в 30 раз больше, чем в 1941‑м. За 1941 год произведено 20 миллионов единиц боеприпасов, за 1942 год — уже 30 миллионов. С 1942 по 1944 год на швейных фабриках ГУЛАГа было обработано 67 миллионов метров ткани, из которой сшито 22 миллиона комплектов военного обмундирования.
Стахановские рекорды
Быстрая индустриализация была бы невозможна без геройств и надрыва. Знаменитое стахановское движение появилось во время второй пятилетки — в 1935 году. Забойщик шахты на Донбассе Алексей Стаханов добыл в ночь с 30 на 31 августа за одну смену 102 тонны угля (при норме в 7 тонн). Через три недели он побил собственный рекорд и добыл 227 тонн угля за смену. Начинание поддержали на всесоюзном уровне — стахановцы из разных областей поощрялись материальными премиями, о них писали газеты и журналы, они становились национальными героями. В каждой отрасли были свои стахановцы: Прасковья Ангелина ударно работала на тракторе, кузнец Александр Бусыгин — на Горьковском заводе, Макар Мазай — в металлургии. Ударные темпы работ хорошо сказывались на зарплатах рабочих — за два-три года при постоянном перевыполнении плана их заработки увеличивались вдвое и втрое.
Энтузиазм комсомольцев
Еще одним серьезным ресурсом для индустриализации стал энтузиазм строителей, грамотно подогреваемый и поощряемый на всех уровнях. Ударные комсомольские стройки стали местом притяжения для молодых специалистов со всего СССР. Кто-то принимал участие в строительстве промышленных гигантов, поддавшись идеологическим призывам и романтике, кто-то хотел заработать, для кого-то стройка была спасением от голода в родных селах. Уралмаш, Урало-Кузнецкий металлургический комбинат, первая очередь Московского метрополитена, строительство железнодорожных магистралей… Об успехах комсомольских строек трубили по всей стране, агитируя все новых участников. Статус «комсомольской стройки» придавался объектам для своевременного завершения их строительства при наименьших затратах. Нередко они возводились в необжитых и отдаленных районах, условия жизни и работы были спартанскими. Так, судостроительный завод в Комсомольске-на-Амуре, основанном в 1932 году, сооружали вместе добровольцы-комсомольцы (в честь которых и назван город) и заключенные ГУЛАГа. Причем заключенных было большинство — около 70 процентов. Но бараки и палатки, в которых жили строители, были одинаковыми.
Чтобы война не застала врасплох
Великую Отечественную войну СССР встретил уже индустриальной страной, почти равной по военной мощи противнику. Врагом были захвачены огромные территории, на которых располагались крупные предприятия. Но многие заводы вместе с персоналом успели эвакуировать в тыл, чтобы там начать работу в кратчайшие сроки. Бюджеты были существенно перекроены: если в 1938 году на оборону тратилось 25 процентов, то в 1941‑м — около 44 процентов. Если в Первую мировую войну Россия вступила, сильно отставая от других держав‑участниц войны (например, самолетов, орудий, пулеметов было выпущено в разы меньше), то во Вторую мировую производство танков и самолетов в СССР было налажено на том же уровне, что и у немцев. Танки стали выпускать в том числе и на крупнейших тракторных заводах, построенных в 30‑е годы. Хотя к качеству продукции порой возникали вопросы, но, тем не менее, именно спешно проведенная индустриализация страны позволила на равных сражаться с противником и одержать великую победу.
История не знает сослагательного наклонения, поэтому сложно предположить, что бы стало с Советским Союзом, если бы выбрана была более мягкая стратегия постепенного повышения промышленного уровня страны. Как показала жизнь, времени на подготовку к большой войне у СССР было немного.
Реформа 1947 года: скупали золото, водку, мебель
Послевоенная экономика страны ознаменовалась денежной реформой 1947 года. Целью ее ставилось снижение инфляции, а также отмена карточной системы, действовавшей всю войну. Реформа была достаточно жесткой — провели деноминацию рубля, старые деньги меняли на новые всего одну неделю (исключение сделали для отдаленных районов Крайнего Севера, где обмен занял две недели). Реформа была направлена на то, чтобы «изъять излишки денежной массы» у населения. Зарплата при перерасчете оставалась без изменения, но суммы, лежавшие на сберкнижке, если они превышали три тысячи рублей, уменьшались на треть. Если более 10 тысяч рублей — изымалась половина суммы. Те, кто хранили деньги дома, при обмене получили один новый рубль за 10 старых. Когда слухи о денежной реформе просочились «в народ», началась паника. Все, кто имели какие-либо накопления, старались спасти их от обесценивания. В попытках свести ущерб к минимуму люди покупали все, что могли достать в послевоенной стране, от мебели, мотоциклов и велосипедов до золота, алкоголя и консервов. В сберкассы выстраивались очереди — народ то снимал деньги, чтобы их срочно потратить, то, наоборот, дробил большие вклады на несколько маленьких, которые потом можно будет обменять один к одному, открывая их на подставных лиц. В декабре 1947 года реформа была проведена и цель достигнута — инфляция остановлена, а карточки отменены.
Советские заводы строили американцы
Хотя советское руководство в 30‑е годы и пропагандировало полный отказ от «капиталистического влияния Запада», тем не менее, иностранцы приняли активное участие в индустриализации. Им платили валютой. Активно приглашались специалисты различного профиля. На руку СССР сыграло то, что на Западе в начале 30‑х был самый пик Великой депрессии, за работу — даже в России — хватались обеими руками. Так, американский архитектор Альберт Кан, построивший автомобильные производства в Детройте, стал главным консультантом советского правительства по промышленному строительству. По проекту Кана был сооружен Сталинградский тракторный завод. Сначала он был построен в США, затем демонтирован и перевезен в Сталинград, где советские строители вновь собрали его под руководством американских инженеров. Автомобильные заводы в Москве и Горьком, литейные заводы и кузнечные цеха в Челябинске, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Харькове и других городах — всего Альберт Кан и его фирма участвовали в строительстве порядка 500 объектов советской промышленности и заработали около 2 миллиардов долларов.
Автор текста: Любовь Румянцева