На абордаж! Как корейцы американский корабль захватили
К 1968 году самые напряжённые моменты в отношениях США и СССР, как казалось, остались позади. Карибский кризис не увенчался ядерным конфликтом, мир не сгорел и не погиб, и, хотя холодная война продолжалась, непосредственная угроза ядерной войны отступила. Главной зоной противостояния оставался Вьетнам, к которому и было приковано внимание. Тем более неожиданными стали известия из Кореи.
23 января 1968 года в северокорейские территориальные воды вошёл американский корабль "Пуэбло". Это был далеко не новый корабль, при рождении он даже не имел имени и назывался просто FP-344. Сухогруз 1944 года выпуска, "Пуэбло" возил грузы для американских войск на Филиппинах.
Однако в 1966 году сухогруз переоборудовали в разведывательное судно. Кораблик подвергли капитальному ремонту, а заодно набили радиоэлектронной аппаратурой. При этом, как водится, общественности и не подумали сообщать, для каких задач готовится бывший сухогруз. "Пуэбло" представлял собой типичное детище холодной войны: грузовое судно, переделанное под задачи разведки и официально считающееся гидрографическим.
Между тем США в течение всей холодной войны негласно вели разведку — в том числе и в территориальных водах и в воздушном пространстве своих противников. Именно с этой задачей в корейские воды отправился переименованный в "Пуэбло" FP-344 во главе с капитаном Ллойдом Бучером. Бучер намеревался отслеживать активность флота СССР и военных кораблей Кореи. Поход "Пуэбло" не рассматривался как рискованная задача, хотя кораблю предстояло идти по кромке чужих территориальных вод, а то и проникать в них.
Программу плавания составляло ЦРУ. В отличие от своего командования, капитан Бучер прекрасно понимал, что такое нарушение международного права может аукнуться разнообразными неприятностями, и запросил поддержку силами боевых кораблей и ВВС. Однако понимания он не встретил. Приказы не обсуждаются, так что капитан пожал плечами и вышел в путь. На борту находились около 80 человек команды, включая офицеров разведки, и секретная аппаратура. Формально корабль был вооружён, он нёес пару крупнокалиберных пулемётов, но реально он смог бы отбиться разве что от пиратской шаланды, перед любым военным кораблём "Пуэбло" был беззащитен. Бучер, конечно, помнил о недавнем инциденте у берегов Израиля, когда такое же разведывательное судно израильские корабли и самолёты "по ошибке" изрешетили. Вдохновения ему тот инцидент не добавлял, и, однако, капитан был готов исполнить что велено.
Первый контакт с небольшим корейским противолодочным кораблём состоялся 21 января. Стоял вечер, видимость была плохой, а кореец, вероятно, не проявил ни малейшего интереса к американскому кораблю. "Пуэбло" продолжил путь сквозь Японское море вдоль берегов Кореи. Однако на следующий день стало ясно, что корейцы всё же обеспокоены: параллельным курсом с "Пуэбло" шли северокорейские траулеры.
На следующий день к "Пуэбло" подошёл корейский противолодочник. На сей раз корейцы не шли по своим делам и не наблюдали, а сразу взяли быка за рога. От американцев потребовали назваться. Те тут же подняли звёздно-полосатый флаг и сочли, что диалог исчерпан.
"Застопорить машину. В противном случае открываем огонь". На "Пуэбло" приняли сигнал, но не собирались сразу же его выполнять. Однако к американскому разведчику уже приближались торпедные катера. "Пуэбло" пытается уйти из ловушки. Корейцы открывают огонь.
По "Пуэбло" били из лёгких пушек и пулемётов. Пока трещала обшивка, внутри корабля уничтожали аппаратуру и документы. С "Пуэбло" посылали сигналы SOS, но единственное, что американцы смогли отыскать в этом квадрате, — четвёрку истребителей с бесполезными в данной ситуации ракетами "воздух — воздух". На американском судне стояло два пулемёта, но против 57-мм пушки на корабле КНДР, бегло бившей по надстройкам, они вовсе не были равным оружием, так что Бучер даже не пробовал отстреливаться. Дело было ясное, и капитан отдал единственный приказ, какой имело смысл отдать: "Стоп, машина".
На палубу взобралась призовая команда — восемь человек. Корейцы выстроили экипаж американского корабля на палубе и начали досмотр. И здесь выяснилось нечто поразительное. В суматохе почти ничего из разведывательной аппаратуры и документации так и не было уничтожено.
Всё собрали в мешки, собираясь выкинуть за борт, — но так и не выкинули. Мало того, даже радиорубка продолжала работать, последние радиограммы она отослала прямо на глазах у изумлённых до крайности корейцев, которые погнали "приз" в Вонсан. За время стычки один из американских моряков был убит, 82, включая 10 раненых, оказались в плену.
В Вашингтоне, разумеется, эта история вызвала море эмоций. Ситуация выглядела неудобной, с какой стороны ни смотри. Корабль мало того что ведёт разведку на границе территориальных вод противника, а возможно, и за ней, так вдобавок ещё и попадается на месте преступления.
В Госдепартаменте резонно предположили, что трудности можно попробовать разрешить при посредничестве СССР. Поначалу русские сами не обладали полнотой информации: Пхеньян вовсе не извещал Москву о каждом своём шаге.
Однако советские дипломаты немедленно начали выяснять у корейских коллег, что происходит. В это время США пытались разрешить кризис самостоятельно. Первоначально корейцами попытались покомандовать: от Пхеньяна потребовали немедленно вернуть экипаж и судно вместе со всем, что на нём находилось, и, наконец, – принести извинения.
По мнению Госдепартамента, корейцы изловили разведчика в нейтральных водах. Однако корейцы, в свою очередь, потребовали извинений за вторжение в их акваторию. По общему правилу, к терводам относится полоса шириной в 12 морских миль вдоль побережья страны, однако это правило имеет свои исключения, и корейцы настаивали, что часть Японского моря, где произошёл инцидент, относится к ним.
Дополнительно осложняли ситуацию выступления капитана Бучера и команды. Корейцы по полной программе использовали захваченную команду: признания и извинения пленных транслировались на весь мир. Можно было объявить это результатом пыток или угроз, тем более что тексты, судя по стилистике, писались именно корейцами, но судовой журнал и карты, обнаруженные на борту, подтверждали шпионский характер задания и заход в территориальные воды Кореи.
"Пуэбло" заходил в чужие территориальные воды, это можно было утверждать с высокой степенью достоверности. Однако нормы права предполагали выдворение нарушителей из тервод, а не их захват. При этом КНДР не подписывала соответствующие конвенции.
Вдобавок точка, где был захвачен "Пуэбло", не была как следует зафиксирована и, скорее всего, находилась за пределами корейских вод. Словом, о чистоте риз сторон говорить не приходилось. Вдобавок, оставалась неясность со статусом "Пуэбло": корабль был оформлен как мирное океанографическое судно, но на борту находились военные и задача, выполнявшаяся ими, носила именно военный характер.
Между тем американцы приняли свои меры. Президент Линдон Джонсон объявил о частичной мобилизации резерва, к берегам Кореи отправилась флотилия во главе с авианосцем "Энтерпрайз", а войска пришли в боевую готовность. Одним из прорабатывавшихся в Пентагоне вариантов была бомбёжка собственного судна — так американцы хотели хотя бы уничтожить оставшееся на "Пуэбло" электронное оборудование.
Из Пхеньяна в ответ обещали расстрелять захваченных моряков при начале силовой операции. Ким Ир Сен вообще стоически относился к перспективе начала новой войны в Корее и считал, что это только поможет скорее объединить страну.
Куда более нервно к такой перспективе относились в Советском Союзе. Шла война во Вьетнаме, и Брежневу распространение пожара дальше по Восточной Азии на новые страны социалистического блока не казалось прекрасным будущим.
Президент США Джонсон также предпочёл бы выйти из неприятной ситуации, сохранив лицо. Однако корейцы, как северные, так и южные, оказались куда самостоятельнее и воинственнее, чем можно предположить. На границе двух Корей начались вооружённые инциденты (провоцируемые с обеих сторон). И северяне, и южане вовсю бряцали оружием, уверенные, что в случае чего Соединённые Штаты и Советский Союз непременно вступятся за них всеми силами.
Пока хвосты изо всех сил виляли собаками, между дипломатическими ведомствами СССР и США шли напряжённые переговоры. Задачей США было получить назад корабль и людей, задачей СССР — убедить все стороны зарыть топор войны и не пытаться решить проблему силой.
Проблема в том, что угрозы со стороны США, как выяснилось, имели эффект, ровно противоположный задуманному. Корейцы не желали, чтобы разрешение конфликта было воспринято как признак слабости. От СССР северяне просили не посредничества, а оружия. Однако переговоры между Москвой и Пхеньяном с одной стороны и Москвой и Вашингтоном с другой позволили сделать вывод, что на предельное обострение никто всё же не настроен.
Обе стороны заверяли в полнейшем своём миролюбии — и одновременно готовности испепелить противника, причём Ким Ир Сен ещё и хотел бы сделать это руками Советского Союза. Тем не менее находившийся в Пхеньяне секретарь ЦК КПСС Борис Пономарёв и руководивший переговорами из Москвы председатель правительства Алексей Косыгин настойчиво старались смягчить позиции обеих сторон, рассылая ноты и постоянно поддерживая контакты с Пхеньяном и Вашингтоном.
Успех переговоров выглядел почти нерешаемой задачей: США требовали возвращения людей и техники, Северная Корея – непременных предварительных извинений, причём обе стороны ждали, что партнёр по переговорам первым начнёт деэскалацию. Вдобавок тот же уровень миролюбия продемонстрировала Южная Корея. Сеул призывал американские войска, а вариант с обменом пленных на политзаключенных в Южной Корее, попавших в тюрьмы за социалистические взгляды, даже рассматривать не стал.
В конце концов с советской стороны в ход пошла "тяжёлая артиллерия" в лице Леонида Брежнева. Образ впадающего в маразм старика из анекдотов мало соответствует ещё весьма энергичному генсеку конца 60-х. Брежнев достаточно жёстко дал понять корейцам, что СССР крайне сложно поддерживать КНДР, когда на той стороне не желают идти на компромиссы.
В марте на прямых американско-корейских переговорах удалось нащупать путь к компромиссу: американцы в обмен на возвращение пленных признавали факт разведывательной деятельности "Пуэбло" у берегов Северной Кореи. В конечном итоге, почти через год после захвата "Пуэбло", корейцы передали пленных моряков и тело погибшего в обмен на фактическое признание шпионской деятельности.
С точки зрения Северной Кореи, дело было ясное: маленькая республика в очередной раз "поставила на колени" США — вопреки трусливой позиции СССР. Трофейное судно превратили в музей — "Пуэбло" до сих пор находится в руках корейцев. В это время в Америке шло масштабное разбирательство. Капитана Бучера отдали под трибунал. Однако тот привёл целый ряд вполне резонных доводов.
"Пуэбло" не прикрыли на сложном и опасном задании, на корабле не было установлено устройств для подрыва секретной аппаратуры, команда на треть состояла из новобранцев, а главное, он сообщал обо всех этих проблемах ещё до выхода в море, но его призывы просто проигнорировали. Дело кончилось пшиком. Ну а с точки зрения Советского Союза, советская дипломатия добилась серьёзного успеха и благодаря сочетанию жёсткости в нужных вопросах и готовности к компромиссу ей удалось предотвратить новую войну в Восточной Азии.