Рейд генерала Баданова: как советские танкисты лишили Паулюса последней надежды

В ноябре-декабре 1942 года Советской Армии впервые за время Великой Отечественной войны удалось замкнуть в кольце окружения крупное воинское соединение противника. Под Сталинградом оказалась заперта 6-я армия Фридриха Паулюса. Но закрепить успех разгромом группировки сразу не удалось…

Контрудар

Как писал в своей книге «Восточный фронт» немецкий журналист и, в прошлом, сотрудник Геббельса, Пауль Шмидт-Карель, в декабре 1942 года командующий группой армий «Дон», Эрих Манштейн, по приказу Гитлера подготовил мощнейшую операцию «Винтергевиттер» («Зимняя буря») для спасения застрявшей под Сталинградом армии Паулюса. Наступление германских войск успешно развивалось вплоть до 16 декабря. Под гусеницами немецких танков гибла советская пехота, положение становилось критическим, и тогда Ватутину поступило неожиданное предложение от начальника штаба 24-го танкового корпуса Алексея Бурдейного. Он разработал дерзкий план прорыва через территорию, занятую врагом, в сторону двух ключевых точек, откуда осуществлялось снабжение блокированной армии Паулюса – станицы Тацинской с двумя аэродромами и расположенного неподалёку Морозовска с аэродромом бомбардировочной авиации. План Бурдейного назвали «Малый Сатурн».

Гремя огнём, сверкая блеском стали…

Согласно плану, 24-й танковый корпус под командованием Василия Баданова должен был уничтожить аэродромы в Тацинской и Новом Чолане («Тацинская-Юг»). Участник тех боев танкист Д. И. Сардинов вспоминал, что на марше танкам приходилось передвигаться с погашенными огнями ночью в абсолютной темноте. При этом каждый час машины останавливались, чтобы отогреть сидящий на броне танковый десант и очистить приборы от налипшего снега. Очень скоро противник подключил к борьбе против Баданова авиацию. Уходить от бомбёжек приходилось, буквально рассыпаясь по степи, чтобы лишить «Хейнкели» внятной цели. Перед двумя бригадами, входившими в корпус, была поставлена задача занять важнейший транспортный узел – село Маньково-Калитвинское. Совершив ночной рейд в 40 километров, танковый десант ворвался в село сразу с трёх сторон. Ошеломлённые итальянцы, оборонявшие этот узловой пункт, ничего не смогли противопоставить натиску бадановцев. Было захвачено немало горючего, оружия, запчастей и автотранспорта, который сразу ввели в строй. Причём за рулём этих машин нередко оказывались… итальянские солдаты, конечно, под присмотром советских десантников.

Стреляющие сугробы

В ночь с 21 на 22 декабря была очищена Ильинка, до Тацинской оставалось всего 60 километров, но на пути к аэродрому лежала другая хорошо укреплённая станица Скосырская, которую оборонял немецкий полубатальон и состоявшие на службе в СС казаки. Несмотря на упорное сопротивление врага, Скосырская была взята к утру 23 декабря. Остатки гарнизона попытались прорваться на юг, в сторону Тацинской, но на пути их встретила засада – посреди дороги стоял танк, закиданный снегом. Как рассказывал позже об этом в своих воспоминаниях старший лейтенант Евгений Морозов, все следовавшие этим путём машины противника в темноте налетали на неожиданное препятствие, а притаившиеся в сугробах бойцы парой автоматных очередей гасили остатки сопротивления. Ни один беглец не добрался до Тацинской, чтобы предупредить её гарнизон об угрозе с севера.

Дом летающих крепостей

Всю неделю перед штурмом над Тацинской стояла морозная дымка, плотная как туман. Поэтому зенитные расчёты, оставленные комендантом Мартином Фибигом, проглядели разведчиков Баданова, осторожно приблизившихся к оборонительным позициям немцев. Удивлённые беспечностью противника, наблюдатели доложили, что в Тацинской, похоже, не ждут нападения: слишком уж твёрдо надеялся Фибиг на стойкость защитников Скосырской. Обдумав ситуацию, Баданов всё же решил не рисковать и приказал обойти аэродром с флангов, блокировав любые пути отхода.

В 7:30 утра дали залп «Катюши», первым же ударом стерев с лица земли радиостанцию Тацинской, а передовые батальоны сразу двинулись на аэродром и на железнодорожную станцию. Фибиг пытался спасти, что мог, но оставшиеся в его распоряжении 5 зенитных орудий и нелётная погода мало этому способствовали. «Преисподней» назвал аэродром Тацинской в своих воспоминаниях, опубликованных в 1952 году, бывший лётчик люфтваффе Курт Штрайт.

Иначе и не скажешь: началось планомерное уничтожение авиабазы. По разным подсчётам, на обоих аэродромах Тацинской находилось до 300 самолётов противника. Часть машин была в нерабочем состоянии, ещё часть готовилась для отправки в ремонт. Несмотря на панику и умелую работу танкистов, примерно половине самолётов удалось подняться в небо. Но добрались до ближайшей взлётно-посадочной полосы немногие – их баки были почти пусты.

Вернуться назад

Как было отмечено в «Отчете о боевых действиях 2-го гвардейского Тацинского корпуса за 16.02−30.12.42 г.», в 17:00 Баданов доложил в штаб, что Тацинская полностью очищена от противника, и корпус по приказу Ватутина занял круговую оборону. Между тем, исправных танков, людей и боеприпасов у Баданова оставалось совсем немного, а к Тацинской уже приближались боевые группы Пфейфер и Унрейн, оставаться там было равносильно самоубийству. И тогда командир, не желая гибели своих людей, на свой страх и риск принял решение об отходе.

Пробив осаду в самом уязвимом месте, он пошёл на обратный прорыв, чем спас жизнь почти тысяче своих солдат и офицеров. Отчаянное решение Баданова, которое могло стоить ему в лучшем случае карьеры, неожиданно поддержал сам Сталин. В телеграмме Ватутину Сталин просил: «…Помните Баданова, не забывайте Баданова, выручайте его во что бы то ни стало…». За свой рейд Баданов, помимо ордена Суворова II степени (вручённого впервые), получил очередное звание генерал-лейтенанта, а корпус стал 2-м гвардейским и «Тацинским».

Как признавался в своих воспоминаниях Манштейн, «…после жесточайшего разгрома аэродромов в… Тацинской обеспечить окружённую армию Паулюса больше нечем…». 30 января 1943 года Фридриху Паулюсу было присвоено звание фельдмаршала, на следующий день, 31 января, он передал советскому командованию просьбу о капитуляции.