Наверное, не было в России другого такого примера возвышения простого человека до невозможных высот и такого стремительного и унизительного падения, какие уготовала судьба Александру Даниловичу Mеншикову.
Родился Меншиков в семье простолюдинов в Москве около 1673 года, и с 14 лет служил у будущего императора денщиком, делил с Петром все трудности, стал его другом и наперсником. Он участвовал в организации Преображенского полка, был бомбардиром, сержантом, поручиком, сопровождал молодого царя в походах на Азов, в поездках в Европу, помогал строить флот.
Командовал крупными частями русской армии во время Северной войны, был произведён в генерал-поручики, позже формировал Ингерманландские полки, а в 1703 году был назначен генерал-губернатором Санкт-Петербурга. Его дальнейшая карьера была ещё более головокружительна: в 1705 году он стал генералом от кавалерии, а после Полтавской битвы получил чин генерала-фельдмаршала.
30 мая 1707 года Меншиков был возведён в княжеское достоинство и стал герцогом Ижорской земли с разрешением передавать титул по наследству.
Основной причиной возвышения Меншикова стала близость к Петру и вера в молодого царя. Он с рвением выполнял поручения, был честолюбив, амбициозен, умел хранить тайны и знал особый подход к вспыльчивому Петру, смягчая буйный нрав самодержца. Алексей Меншиков был сметливым, хитрым, умным и обладал крепкими нервами, то есть имел качества, обязательные для сподвижника императора.
Но наравне в достоинствами, он обладал и недостатками: не забывал о своём кармане и брал взятки, и только любовь Петра I к другу детства и необходимость в его поддержке мешала возмездию обрушиться на голову Меншикова.
Тобольский губернатор Дмитрий Николаевич Бантыш-Каменский в записках указывал на то, что Меншиков был «властолюбив, мстителен, груб, жестокосерд и непомерно алчен». Учтивый с иностранцами, он не терпел возле себя умных людей и был снисходителен к угодникам.
Злоупотребления, вскрывшиеся в 1715 году, показали, что герцог Ижорский отнимал земли, деревни и вотчины везде, где мог это сделать, присваивал выморочное имущество, оставляя наследников ни с чем, и укрывал беглых крестьян и преступников за мзду.
За злоупотребления он был не раз бит самодержцем, штрафовался на огромные суммы, но греха своего не оставлял.
Терпение императора лопнуло в 1724 году, когда Пётр лишил друга всех должностей, сместив его с постов президента Военной коллегии и генерал-губернатора Санкт-Петербурга. Но перед смертью Пётр простил любимца, и князь был допущен к постели умирающего императора.
После кончины самодержца Меншиков решил, что ему открыт путь к неограниченной власти: императрица Елизавета была к нему благосклонна, он же собирался править и после её смерти, оставаясь руководителем государства при малолетнем Петре II и обручив с ним свою дочь Марию. Но звезда князя стремительно закатывалась, казалось, сам Бог против того, чтобы Россией правил простолюдин.
Враги Меншикова Остерман, Долгорукие и Толстые убедили юного Петра II удалить князя от дворца в тот момент, когда он распустил Ингерманландский полк по квартирам.
Осенью 1727 года он был лишён всех отличий и выслан в Раниебург под Рязанью, помолвка Петра II с Марией Меншиковой была расторгнута, имения и богатства отобраны. Очевидно, что сделано это было из мести, грубо: даже богатый экипаж, в котором князь с семьёй следовал из Петербурга в Раниебург, был отобран у него в Твери.
Это событие так поразило жену Меншикова Дарью Михайловну, что она тут же, в дороге, умерла.
В Раниенбурге убитого горем князя обвинили в сношениях со шведским сенатом, в воровстве и отправили в ссылку в далёкий сибирский городок Берёзов под Тоболом, позволив взять с собой 10 слуг и выделив содержание 5 рублей в день.
Уезжая, князь знал, что не вернётся, о чём сказал сыну: «Мой пример – тебе в наставление, если ты когда-либо вернёшься из Сибири, где мне должно умереть».
Если враги хотели раздавать его морально, то это им не удалось, поскольку с этого момента Меншиков проявил силу духа и в несчастьях сумел победить страсти и грехи. В далёком глухом городке в суровом климате Сибири Меншиков явил стойкость характера, не роптал на жизнь и как мог, поддерживал детей. Очевидно, произошло полное переосмысление его жизни, обращение к Богу и раскаяние.
Есть сведения о том, что князь с топором в руках вместе с работниками принимал участие в строительстве своего дома, расположенного в остроге на берегу Сосвы. Живя скромно, он сумел накопить денег и поставил рядом с острогом церковь, в которой служил дьячком, пел на клиросе, исполнял обязанности звонаря и даже читал неграмотным соседям духовные книги.
Пересмотрев свою жизнь, князь в молитвах благодарил Бога за то, что тот смирил его при жизни и умолял не вменять ему прежних грехов. В 1729 году во время эпидемии оспы скончалась его любимица — дочь Мария, Меньшиков сам вырубил ей могилу в вечной мерзлоте и опустил тело дочери в землю.
Свидетели говорили, что после этого князь и сам стал готовиться к смерти, вырубив себе кедровый гроб и объявив, что желает быть погребённым подле дочери. Так и случилось: Меншиков умер поздней осенью этого же года, предварительно примирившись с Богом, исповедавшись и причастившись; было ему всего 56 лет.
Его похоронили у алтаря срубленной им церкви, однако вскоре река Сосва смыла и церковь, от которой остался лишь фундамент, и могилу, которую нашли только в начале XIX века.
Чтобы убедиться, что могила принадлежит Меншикову, её вскрывали дважды, оказалось, что останки князя из-за вечной мерзлоты почти не разложились. Во второй раз Батыш-Каменский вынул из могилы нательный крест князя и отправил его потомкам в Санкт-Петербург.
Сейчас могила Меншикова огорожена и на ней установлен памятник.
