«Мне 35 и у меня никого нет. Вообще. Некому позвонить. Родители есть, практически не общаемся». Из анонимных жалоб в сети
Есть такой стереотип, будто женщины, испытывающее крайнее одиночество – это очень старые женщины, которые не смогли вовремя завести семью и детей (а до сорока кошек пока не додумались). Однако реальность выглядит иначе. Практически каждая женщина в какой-то период в жизни чувствовала себя невыносимо одинокой. Вот о каких ситуациях крайнего одиночества мне доводилось слышать.
Анна всегда была общительной женщиной с множеством интересов. Из тех, что умеют произвести впечатление, подружиться, принять гостей. В личной жизни у нее тоже все было прекрасно – надежный, хоть и очень сдержанный муж, подросший уже талантливый сын с намеком на блестящее будущее. Но однажды случилась трагедия. Ее сын оказался в больнице. Причем у этой ситуации был конкретный виновник. Он сумел уйти от ответственности.
Добиваться справедливости можно было, но было не до того. Все силы были брошены на реабилитацию ребенка. Более или менее все восстановилось до нормы, хотя многие блестящие перспективы, в которые Анна вкладывалась день за днем, были упущены. Но главное – навсегда в сердце поселилось чувство материнского бессилия. Невозможности как-то защитить, или хотя бы отомстить за испорченное будущее. Разорвать в клочья обидчика. Эта мысль подъедала Анну изнутри, и она разрослась до каких-то прямо неприличных размеров, выходящих за границу нормальности. Муж не хотел говорить о случившемся – мол, все переговорено, ничего не изменить. С ребенком она эту тему не поднимала, естественно. С родителями с самого детства были формальные отношения, они люди действия. Деньгами помочь, яичницу приготовить. Но не разговоры разговаривать. А все друзья не то, чтобы испарились. Но как-то отдалились, словно Анна ехала в поезде и проехала мимо них. И вот она едет дальше, а друзья машут платочком вслед где-то на станции. Давайте признаемся честно, никто не хочет разговаривать с женщиной, которая постоянно твердит одно и то же: отомщу, подкараулю, накажу…
Анна была умной женщиной, и, естественно, начала искать выходы. Как это говорят, самостоятельно формировать свое окружение. Написала в анонимную группу в ВК, для одиноких людей. Думала, сейчас вывернет свою боль на первого встречного. Но первым встречным оказался какой-то малолетний… как бы это… одинокий парень, который тяжело дышал и вздыхал в трубку, возбуждаясь на женский голос, и спрашивал, какая у нее грудь. Анне стало противно чуть не до тошноты. Быстрый анализ группы показал, что там такие почти все. Попытка провалилась.
Дальше Анна записалась в психотерапевтическую группу. Это было довольно дорогое удовольствие, ну а что делать? В конце даже обещали вручить какой-то диплом: мол, не только лечился, но и учился. Сначала группа узнавала друг друга, было даже весело. Но занятия были не каждый день, между ними были долгие перерывы. И вот однажды Анне стало плохо как раз в перерыв. Она написала нескольким приятелям из группы, но те отвертелись с раздраженным сообщением как под копирку: «Извини, вообще не до того сейчас». А один прислал что-то вроде: «Могу провести консультацию во вторник в 15.00 цена консультации 4000 рублей». Мол, диплома у меня еще нет, но для тебя сделаю исключение, скидку… Анна буквально завыла от боли. Все было не то.
Но потом ситуация пришла в норму, причем, так же внезапно, как все и случилось. Сын похвастался успехами в универе. Писал научную работу. Был очень счастлив. Смотрел вперед. Сказал, что, мол, даже рад в какой-то степени, что произошедшее увело его с одного пути и наставило на другой, настоящий… И Анна вдруг почувствовала облегчение, как будто кто-то вправил ей вывих. Поняла, что за своей болью не видела сына. Зажила своей жизнью. Все вокруг стали на удивление участливыми и заинтересованными. И друзья, и муж.
Алена тоже не была одинока – она, как раз, с самой юности думала о том, как бы одинокой не остаться. Она и замуж вышла рано, еще до наступления 20-летия. В те времена вообще рано женились. И ребенка родила вовремя. Но так получилось, что супруг ушел первым, в молодом еще возрасте. А дочь жила своей жизнью, на другом конце города.
Не то, что у них были плохие отношения, нет. Но дочь по каким-то неведомым причинам была человеком совершенно не тактильным. Все время говорила о каких-то личных границах, и даже если приходилось взаимодействовать вынужденно (подушку поправить в больнице, помочь одеться) делала это как-то отстраненно. Будто даже не дышала при этом, словно не хотела вдыхать чужой запах. По телефону говорила суховато: чем помочь, чего привезти? А хотелось тепла. Любви, ее физического выражения.
О мужчинах Алена не думала. Во-первых, все еще сохраняла в душе идеальный образ мужа, с которым никто не сравнится. Во-вторых, прекрасно понимала, что за контингент большинство ее свободных ровесников. Не хотелось приводить такое в дом, а потом похмелять, спасать, бегать с тазиками. На работе вроде все хорошо, ценят. Только работа – не про обнимашки. Так и ходила Алена без теплоты, пока теплота не нашла ее сама.
Во дворе к ней пристал котенок – черный, словно клякса чернильная, только два глаза торчат. Видно, что всего боится, но жмется к человеку, просит теплоты. Алена не сдержалась, погладила. Существо заурчало от удовольствия. Неясно было, как такое маленькое существо могло издавать такой громкий звук. Алена оглянулась, сунула существо под куртку и принесла в квартиру. Заказала с курьером кошачью еду и лоток. Маленькая черная клякса лезла на руки, ластилась, отчаянно хотела тепла. И с ней как будто все встало на свои места. Хорошая работа, хорошая дочь. Хорошая жизнь, муррр…муррр…муррр…муррр!!! Ветеринар, осмотр, это все потом. А сейчас муррр…муррр…муррр…муррр - на двоих.
Настя задумалась: самое одинокое время, говоришь? Наверное, когда я приехала из роддома много лет назад.
Вот мы выходим из машины, вот я вхожу в комнату с малышом. А через несколько часов делегация. В комнату врывается свекровь, большая, громкая, привыкшая командовать мужем и всеми подряд.
Мол, я с проверкой, как там мой внук?! Как он поживает?! Хо-хо, неплохо! В вашу жизнь не лезла, а уход за внуком буду контролировать, извините… Что значит тебе хочется полежать, поспать? А спать тебе в этот год вообще не положено. Ты пока это… не женщина, а мама-автомат. Вот как подрастет, так и творите, что хотите.
Потом нагрянула тетка. Принесла халат, огромный, размера 58-го, а может и больше. Настя просто вообще не знала эту размерную линейку. Ну куда на ее 42-й?
- Ну мне же велико будет… - слабо пропищала она.
- Ничо. Сейчас кормить начнешь – поправишься. Молоко, сметана, творог, сгущенка… Вот и пригодится мой подарочек.
- Сейчас уж так не делает никто. Зачем так над своим телом издеваться?
- А кому сейчас твое тело нужно вообще? Твое дело ухаживать. А все остальное никого не волнует.
Настя халат взяла, но позже вымыла им полы. Мстительно вымыла, вымещая на халате раздражение на родных. Нормальные же были люди. Ну как?
Так вот и проходили дни. То тюлень позвонит, то олень. И всем, главное, интересно, как ребеночек спал и бодрствовал, кряхтел, какой был у него стул. А на Настю, как ей казалось, всем было плевать. Будто ее взяли и стерли ластиком. Все ее интересы, планы, привычки. Только контур оставили – за малышом ухаживать. Но и его потом сотрут… И вроде полно родни, а нажаловаться некому – все заодно. Потом, конечно, оно все наладилось. И у родни голова постепенно встала на место, особенно когда муж пригрозил, что больше не пустит никого на порог. Сообразил все-таки. И ребенок подрос. Но воспоминания об этом одиночестве в толпе остались, никуда от них не денешься…
