«Как-то после матча я спросил: «Могу с вами встретиться?» Мне просто хотелось понять, что происходит, чтобы он мне нормально все объяснил. В юные годы вокруг меня было много пожилых людей, много взрослых. Я привык, что когда ты говоришь с кем-то лично, смотришь человеку в глаза, говоришь, что чувствуешь, тебе отвечают аналогичным образом, и многое проясняется.
Когда я пришел и сел, он включил телевизор. Он смотрел на меня, потом смотрел в телевизор, и я подумал: «Он меня не уважает». Он не воспринимает меня всерьез как человека. Он не уважает меня как личность.
Даже если ты не уважаешь меня как личность, то все равно мог бы хотя бы посмотреть мне в лицо и сказать: «Майк, генеральный менеджер привел тебя в команду («Новый Орлеан» – прим. Спортс), я же не особо хотел, чтобы ты здесь был. Я не думаю, что ты должен играть». Я бы сказал: «Спорим, что это не так!» Я бы вскочил, вышел и стал бы готовиться к игре.
Вы знаете, как это бывает в НБА. Если им что-то не нравится, они тебе не скажут. Они просто скажут это за твоей спиной и отчислят тебя, вместо того чтобы просто сказать: «Эй, Майк, не делай этого. Сделай-ка лучше вот это». В НБА люди боятся того, что им скажут в ответ, или нервничают по этому поводу вместо того, чтобы вести нормальные беседы», – считает бывший игрок НБА.
