Борис Годунов «закрепостил» русских крестьян в 1592 году. До европейских жестокостей дело не дошло, у крестьян оставались существенные права, однако права свободно переходить к другому помещику крестьян всё же лишили. Позже крепостное право постепенно ужесточалось, и через полтора века, примерно при Екатерине II, оно было уже местами похоже на рабство.
Самой суровой формой крепостного права была так называемая «ме́сячина». Формат месячины была такой: крестьяне работали 6 дней на помещика, а помещик взамен снабжал их хлебом, одеждой и прочими необходимыми для жизни припасами. Месячина была редким явлением — во всяком случае, в Центральной России. Власти считали месячину злоупотреблением со стороны помещиков, а сами крестьяне отчаянно сопротивлялись её внедрению.
После смерти Екатерины II на престол взошёл её сын, Павел I. Прямо в день коронации он издал знаменитый Манифест о трёхдневной барщине, юридически запретив помещикам заставлять крестьян работать больше трёх дней в неделю.
Дальше положение крестьян смягчалось и смягчалось, пока, наконец, Александр II, внук Павла I, не отменил крепостное право в 1861 году — к этому моменту крепостные крестьяне составляли всего лишь треть от населения Империи, то есть не были даже арифметическим большинством. Вместе со свободой крестьяне получили от помещиков землю и, в теории, обязаны были платить за эту землю что-то вроде ипотеки, но на практике львиную долю платежей пришлось в итоге сделать государству. Платили бывшие крепостные мало и неаккуратно, просрочки им регулярно прощались, а в 1907 году — за 10 лет до революции 1917 года — выкупные платежи были окончательно отменены. К революции крепостное право стало уже историей, чем-то далёким и основательно забытым. Крестьянам принадлежало 90% пахотных земель, при этом любой крестьянин имел при Николае II практически столько же прав, сколько и дворянин — исключения касались преимущественно статусных и церемониальных формальностей.
Пятнадцатью годами позже история повторилась — на этот раз в виде трагедии. Когда Сталин согнал русских крестьян в колхозы, крестьяне грустно шутили, что ВКП(б) расшифровывается не как «Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков)», а как «Второе крепостное право (большевиков)». И действительно — Сталин обязал крестьян работать в колхозах бесплатно, за так называемые трудодни. Теоретически колхозы могли платить полноценную зарплату, однако что-то хотя бы отдалённо похожее на зарплату платили только в немногих колхозах. Обычные колхозы при Сталине выдавали крестьянам за трудодни или чуть-чуть зерна, или вообще ничего. Проще говоря, колхозников принуждали работать на коммунистов бесплатно.
Тут видно важное отличие советских колхозных реалий от месячины. Даже самые жестокие помещики времён Екатерины II всё же выдавали крестьянам хлеб и одежду. Сталин же не только принуждал колхозников работать на колхозы бесплатно, но и собирал с них налоги.
Цитирую из письма коммуниста Куптикина товарищу Сталину. Это Вологодская область, 1952 год (
ссылка):
…колхозники с 1940 года не получают на трудодни ни одного грамма хлеба и ни копейки денег. Колхозники работают совсем бесплатно, им записывают трудодни, на которые ничего не причитается. До 1947 года, то есть до отмены карточной системы на хлеб, люди ели траву, настоящую траву, которую сушили, мололи и пекли хлеб. Всё же колхозники безропотно работают в колхозах. Эти годы им стало легче в связи со свободной продажей хлеба в городе. Теперь они говорят, что «мы работаем за трудодни, а хлеб покупаем за деньги». Они к такому положению уже привыкли и не особенно возмущаются. Они убеждаются в том, что будто бы так оно и должно быть, и так будет всегда, никого в этом не обвиняют. Все колхозники имеют приусадебные участки огородов, с которых получают достаточное количество хорошего картофеля. Вот только это и спасает их от настоящего голода. Правда, процентов на 50 колхозники имеют коров, что им дает возможность кушать молочные продукты и получать деньги за сдаваемое государству молоко, чтобы уплатить налог. Бескоровные живут весьма бедно, их дети не видят молока, а вообще все дети колхозников не кушают сахару.
Часть колхозников, имеющих коров, с большим трудом их содержит. Кто работает непосредственно на сеноуборке, получает сено, а кому не приходится работать на сенокосе, тому сено приходится покупать, тогда как на сенокосных угодьях колхозов ежегодно уходит под снег много нескошенной травы, а подчас остается и скошенная. Колхозникам для индивидуальных коров почему-то эту траву косить не разрешают и притом заведомо знают, что она не будет скошена в пользу колхоза.
Теперь вы понимаете, почему крестьяне всеми правдами и неправдами пытались бежать из колхозов в города, и почему председатели колхозов старались бесплатную рабочую силу не выпускать. Отработать шести- или семидневную барщину на коммунистов, а потом идти пахать на своём небольшом огороде, чтобы не умереть с голоду, и чтобы было, чем заплатить налог… пожалуй, если бы Радищев написал «Путешествие из Ленинграда в Москву» при Сталине, несколькими годами ссылки он бы не отделался.
Варианта «не отрабатывать барщину» не было. Если колхозник или колхозница не добирали нужного количества трудодней, то есть работали на колхоз меньше шести дней в неделю, их подвергали уголовному преследованию. Иногда это приводило к трагедиям — например, когда в лагеря отправляли мать, которая недовыполнила по болезни норму трудодней. Не платить налог тоже было нельзя — как минимум коммунисты могли забрать из хозяйства корову или свинью. Наконец, колхозников, живших рядом с важными для государства дорогами, бесплатно гоняли на ремонт этих дорог.
После смерти Сталина Хрущёв позволил колхозникам немного вздохнуть. Цитирую воспоминания Андрея Исаева с Дзена:
Мой отец 1940 г.р., родом из деревни. Он вспоминал, что в начале 1950-х его мать за год работы в колхозе приносила натуроплату в количестве полмешка зерна. Да и зерно было "шуей", как его называли крестьяне, то есть пустое, высохшее, состоящее из одной оболочки, из которого не смелешь жерновами никакой муки. То есть фактически год работали бесплатно (и как работали — в 1980-х, ребенком приезжая в ту деревню, видел этих согбенных от непосильного труда в сталинском колхозе старушек). Когда отец уже в конце 1950-х при "троцкисте и предателе Хрущёве" притащил на тракторе целые сани зерна, оплату за свои трудодни за год, она… расплакалась от счастья: «Сынок, что же мы с такой прорвой зерна делать будем?».
Тем не менее колхозное «крепостное право» отменили далеко не сразу. В 1960-е часто разворачивались ещё драмы с колхозниками и особенно с колхозницами, которые хотели уехать в город, и которых не отпускали председатели. Окончательно ушло в прошлое закрепощение колхозников только после 1974 года, когда советским крестьянам разрешили безо всяких условий получить паспорта.
