Временами похороны привлекают к себе огромное внимание современников не только из-за личности усопшего, но и из-за того, что гибель этого человека олицетворяет собой прекращение эпохи. Ярчайшим примером служат похороны французского писателя Виктора Гюго, которые проходили при колоссальном скоплении парижан, обусловлено это было тем, что Виктора Гюго считали последним из классических романтиков, поэтому в день прощания с ним земле предали не только тело писателя, но и литературный жанр, в котором он работал. В русской истории подобной значимостью похороны Александра Васильевича Суворова.
У выдающегося русского полководца Александра Васильевича Суворова сразу как-то не сложились отношения с новым российским императором Павлом I. Объективно говоря сложно назвать какую-то единую причину, отчего так получилось. Возможно из-за того, что военачальник был обласкан славой при жизни Екатерины Великой, матери нового царя, самого упоминания о которой император на дух не переносил. Возможно – мужчины просто не сошлись характерами, либо Павел завидовал славе полководца. А, вероятно, все эти причины наслоились друг на друга. Получилось так, что Суворов часто оказывался в опале. И вот, сразу после окончания триумфальной для русских Швейцарской кампании, полководец снова впал в немилость к государю. Формально причина заключалась в том, что во время иностранной кампании генералиссимус держал при себе дежурного генерала, что было позволительно только для правящего монарха. Историки, впрочем, видят такой повод довольно надуманным, а настоящие причины склонны искать в застарелой неприязни императора и полководца.
По этой причине власти отказались от торжественного приема полководца-победителя в Петербурге, а царь отказывался встречаться с триумфатором. Необходимо подчеркнуть следующее: еще в самом конце Швейцарского похода у Александра Васильевича возникли существенные проблемы со здоровьем, а стресс от новой опалы мог существенно пошатнуть его и без того хрупкий иммунитет. Отчаявшись получить царскую аудиенцию, он селится на квартире у дальнего родственника и в скором времени погибает.
Существует довольно интересная легенда о последних словах Суворова, он якобы адресовал их мужу своей племянницы, графу Хвостову, бывшему бездарным, но плодовитым поэтом: «Митя, ведь ты хороший человек, не пиши стихов. А уж коли не можешь не писать, то, ради Бога, не печатай». Согласно другой версии последними словами генералиссимуса была фраза, адресованная посланнику Павла Петровича, «Я готовлюсь отдать отчёт Богу, а о государе я теперь и думать не хочу…».
Тот факт, что умер полководец, еще совсем недавно поразивший своими дарованиями всю Европу, скоро разлетелся по всему Петербургу. Люди видели в нем последний отголосок величественной Екатерининской эпохи, поры, которая прославила Россию и поставила утопавшую ранее в дрязгах дворцовых переворотов страну вровень с мировыми державами. Нашлось огромное множество желающих проститься с полководцем-триумфатором. Впрочем, не обошлось без накладок: гроб с телом полководца оказался слишком широк, а поэтому не пролезал в узкий дверной проем комнаты, где Суворов испустил последний вздох. Поэтому было принято решение спустить тело с балкона, эту ответственную миссию взяли на себе ветераны гренадерских войск, ранее служившие под началом полководца.
Нет ясности в том, что делал Павел Петрович в час похорон Суворова. Существует три основные версии. Согласно одной из них, он ожидал появления процессии в Александро-Невской лавре, но из-за заминки с гробом не дождался, но встретил процессию на обратном пути. Согласно другой – он случайно попался на пути движения процессии. Советская историографическая традиция в этом отношении отличалась наибольшей лаконичностью и утверждала, что император просто не захотел присутствовать на прощании с опальным подчиненным. Вообще власть стремилась придать похоронам как можно более скромный, кулуарный характер, тем самым как бы умалив достижения полководца. Но к тому времени он, фактически, находился в негласном звании национального героя, любимца страны, поэтому в Петербурге стоял великий плач по усопшему.
Литератор Николай Греч, бывший свидетелем тех событий, оставил следующие воспоминания: «Мы не могли добраться до его дома. Все улицы были загромождены экипажами и народом. Не правительство, а Россия оплакивала Суворова… За гробом шли три жалких гарнизонных батальона. Зато народ всех сословий наполнял все улицы, по которым везли его тело, и воздавал честь великому гению России».
Погребение прошло в нижней Благовещенской церкви Александро-Невской лавры. Вообще в какой-то мере можно рассматривать похороны Суворова как демонстрацию, некую предтечу событий 1801 года (в этот год в результате заговора был убить Павел I). Вообще этот правитель не был любим подчиненными и то демонстративное пренебрежение героем, продемонстрированное в день похорон Суворова, действительно могло приблизить бесславный конец монарха.
