Экономист: Власти Дагестана не гарантируют инвесторам ни сохранность капитала, ни личную безопасность
В настоящее время экономика самого южного региона России построена по принципу «Дагестан — для дагестанцев», причем основная масса населения не получает от нее ни малейших выгод.
В настоящее время экономика самого южного региона России построена по принципу «Дагестан — для дагестанцев», причем основная масса населения не получает от нее ни малейших выгод. При этом иностранные или внутрироссийские инвестиции являются для тех, кто ей управляет, только лишней головной болью. По крайней мере, так было до последнего времени, сообщил корреспондентам Федерального агентства новостей ведущий экономист республики Сергей Дохолян.
— Каковы сегодня основные тенденции в экономике Дагестана?
— Здесь нужно для начала обратиться к истории. До конца 80-х годов Дагестан характеризовался как индустриально-аграрный регион, но после распада СССР произошла трансформация — большая часть промышленности оказалась развалена, остались лишь отдельные «островки» промышленности, и Дагестан стал уже аграрно-индустриальным регионом. На современном этапе это уже и не индустриальный, и не аграрный регион, здесь процветают в основном три сферы экономики: сфера услуг, торговля и строительство. То есть регион с экономической точки зрения оказался практически полностью деиндустриализирован.
— Поэтому он и занимает сегодня последние места в рейтингах российских регионов?
— Проблема в том, что в последние лет 15 в регионе сложилась замкнутая экономическая система, которую иногда называют «клановой» или «коррумпированной». Ее смысл сводится к следующему — «чужие здесь не ходят». Многочисленные семейные и территориальные кланы поделили территорию и собственность, извлекают прибыль за счет использования бюджета в своих целях. Процветает воровство газа, электричества и других ресурсов. Они создали систему, при которой региону, по сути, не нужны никакие инвесторы — ни российские, ни иностранные. Они являются конкурентами для тех элит, которые сегодня сложились в республике.
Для них это лишний источник головной боли, которая на данной территории совершенно не нужна. Это такая система «Дагестан — для дагестанцев», хотя рядовой житель республики никакой выгоды от нее не имеет, население как потребитель от этой системы только проигрывает. Здесь можно привести очень простой пример — качество бензина на дагестанских заправках. Топливо крайне низкого качества, от которого страдают десятки тысяч водителей по всей республике. Поэтому все местные водители, выезжая в соседние регионы — Чечню, Ставропольский край или Ингушетию, — стараются запастись бензином на местных заправках. Это яркий пример того, как клановая экономика влияет на качество экономических отношений.
В этих условиях очень трудно изменить сложившуюся систему. В массе своей дагестанские элиты — это «сломанные уши, накачанные шеи», то есть люди, не слишком обремененные интеллектом. Им проще управлять так, как сегодня уже все сложилось — так проще подавлять любое инакомыслие, любые протестные настроения и т. д. Используя для этого государственный аппарат, они создали в регионе абсолютно замкнутую систему управления.
С этим связан сильный отток населения из Дагестана, особенно молодежи. В последние годы этот показатель доходил до 50 тысяч человек в год. Все более-менее способные люди, практически вся интеллектуальная элита за последние годы покинула Дагестан. И в этом — главная беда нашего региона. При довольно высоком уровне безработицы резко упало само качество трудовых ресурсов — даже если в ближайшее время в регионе по каким-то причинам начнут открываться новые современные заводы и предприятия, то им будет очень нелегко найти себе персонал среди местного населения. Вместо управленцев, менеджеров среднего звена, технических специалистов Дагестан может предоставить специалистов уровня охранников, разнорабочих, грузчиков и т. д. Всех остальных придется либо приглашать из других регионов РФ, либо специально готовить и обучать на месте.
Вообще, Дагестан сегодня — это регион парадоксов, в котором экономические и социальные показатели на бумаге растут, но на реальной жизни это практически никак не отражается. Скорее наоборот. Единственная надежда на то, что после смены руководства многие из этих парадоксов уйдут в прошлое и регион наконец-то войдет в правовое поле России. Одна из ярких характеристик Дагестана — полное нежелание жить по законам РФ. Он сам создал свои «правила жизни», этакую «гремучую смесь» из криминальных понятий, адатов (свод традиционных обычаев у народов Кавказа. — Прим. ред.), законов шариата и т. д. На самом деле, местные элиты, используя в личных целях ресурсы республики, до последнего времени вполне успешно управляли регионом — при этом ни в интересах РФ, ни самого населения региона.
— Что нужно предпринять новому руководству Дагестана, чтобы сломать сложившуюся систему? Или, по крайней мере, «прогнуть» ее под себя?
— Новое руководство взяло на себя целый ряд таких функций. Так, в ведении Владимира Васильева (исполняющий обязанности главы Республики Дагестан с 3 октября 2017 года. — Прим. ФАН.) — борьба с коррупцией и наведение правового порядка в республике. Ведь если не «сломать через колено» действующую систему управления регионом по криминальному принципу, то экономическое развитие региона будет в принципе невозможно. Вторую важную функцию — восстановление управления республикой — взял на себя глава правительства Артем Здунов. Однако до сих пор полноценного кабинета министров в Дагестане нет — половина министров носят приставку «врио» и процесс замещения старых кадров продолжается до сих пор.
Тем не менее экономическим развитием республики пока никто предметно не занимается. Это логично — ведь если у вас не расчищена стройплощадка, то строить что-либо на мусорной свалке бесполезно. Сначала нужно расчистить площадку для нормального, здорового предпринимательства и создать условия для инвестиций — как иностранных, так и внутрироссийских.
При этом сберегательный потенциал самого региона достаточно высокий. Только в Сбербанке жители республики хранят более 55 млрд рублей, которые лежат мертвым грузом. При этом огромные суммы лежат также «под матрасами», в кубышках и «на черный день». Так что, по идее, республика сегодня могла бы заняться в том числе самоинвестированием. Тем не менее из-за сложившихся условий многие дагестанские бизнесмены предпочитают инвестировать в другие регионы России — Краснодарский и Ставропольский край, Ростовскую область, Москву и Подмосковье. Глядя на это, многие российские бизнесмены говорят: «А почему мы должны вкладывать в Дагестан, если даже сами дагестанцы предпочитают этого не делать?»
Нужно упомянуть и то, что сами местные жители имеют серьезную предпринимательскую жилку, — если появляется какая-то выгода, то они вкладывают в эту сферу деньги быстро, и даже не считаясь с экономической эффективностью на первых этапах. Например, в Махачкале много АЗС и автомоек — потому что местные сочли этот бизнес выгодным. Если они увидят, что выгодно вкладывать, допустим, в промышленное производство — они будут вкладывать в него. Но для этого нужно создать соответствующие условия.
Те же дагестанские богачи братья Магомедовы или Сулейман Керимов не реализовали на родине ни одного серьезного инвестиционного проекта. Благотворительность — да, детские садики — да, пожертвования на хадж — пожалуйста, но как бизнесмены они не видят смысла вкладываться в республику. Почему? По очень простой причине — местные власти сегодня не гарантируют инвесторам ни сохранность их капиталов, ни личную безопасность.
Исходя из этих условий, российские и иностранные инвесторы не торопятся вкладываться в нашу республику. И пусть никого не вводит в заблуждение то, что делегации инвесторов периодически приезжают в Дагестан — все договоренности стопорятся на уровне соглашений о намерениях, и далее никаких действий, как правило, не следует. Это объясняется очень просто — проведя собственные исследования региона, они обнаруживают следующие вещи — очень высокие инвестиционные риски, крайне ограниченный рынок сбыта, сложности в извлечении прибыли и, самое главное, невысокий уровень перспективности развития бизнеса на этой территории.
Здесь можно разделить проблему на две части. Первая — это потенциал Дагестана, по уровню которого он оценивается как вполне средний регион РФ. А вот по уровню рисков наш регион — на последних местах в России, защита капитала находится почти на нулевом уровне. Недаром говорят: чтобы развернуть в Дагестане хороший бизнес, надо иметь «своего» губернатора, «своего» прокурора и «своего» судью Верховного суда. Только в этом случае вам гарантирована безопасность и эффективность бизнеса.
С другой стороны, Дагестан недаром называют «регионом неограниченных возможностей». То, что строго запрещено в других российских регионах, здесь вы легко можете себе позволить. Правда, если на вас при этом «наедет» кто-то более крутой и с большими полномочиями, то вы быстро можете потерять здесь весь свой бизнес. По сути, здесь прав тот, у кого больше кулаки и шире влияние.
Но даже в таких условиях Дагестан все равно мог бы привлечь к себе внимание, если бы обладал определенными стратегическими ресурсами. Аналитики очень любят говорить о геоэкономических преимуществах региона, но я бы здесь говорил только о геополитических плюсах. Туризм здесь развивать очень сложно, поскольку он требует очень больших и «длинных» капиталовложений, к тому же его не позволяет развивать высокий уровень конкуренции со стороны других морских курортов. К тому же побережье Каспийского моря в Дагестане почти сплошь забито незаконными постройками на федеральных землях. Этим вопросом пока никто в республике серьезно не занимался.
Так что разговоры о том, что «у нас море и горы, мягкий климат, так почему к нам никто не едет» — это пока в пользу бедных.
Второй момент, связанный с развитием промышленного производства, — ну ведь очевидно, что республика не сумела сохранить даже десятой доли того, что ей досталось с советских времен. Заказы по линии военно-промышленного комплекса, которые приходят на дагестанские предприятия, выделяются сегодня скорее как «матпомощь» отсталой республике, чтобы не сокращать или совсем не останавливать производство. Рассматривать местный ВПК как стратегическое направление для развития очень трудно. Ведь эти же заказы можно выполнить и в других регионах РФ, с более высокой надежностью и на более высоком технологическом уровне.
Местную промышленность душат две проблемы, первая из которых — кадровая. На предприятиях сегодня работает очень много пожилых людей, ветеранов и инвалидов. А молодежь не идет на производство не только из-за низких зарплат, но и из-за низкого престижа работы там. Вторая проблема — это устаревшая материально-техническая база, не позволяющая выпускать современную продукцию.
— Местные чиновники от промышленности говорили нам, что такие предприятия, как КЭМЗ и «Дагдизель»», вполне успешно модернизируются и готовы к конкуренции на общероссийском уровне…
КЭМЗ — это вообще отдельная история, исключение из правил, случившееся во многом благодаря своему директору Ибрагиму Ахматову. Он умудрился еще с 1990-х не только сохранить предприятие, но и вывести его на новый уровень, воспитав при этом новое поколение работников. И даже открыть его филиал в Каспийске.
Но в остальном в этой сфере все довольно плохо. Тот же завод «Дагдизель» лежал в руинах, пока не приехал оборонный вице-премьер Дмитрий Рогозин, не договорился о переуступке акций и не выделил для него специальный оборонный заказ. Но у гособоронзаказа есть неприятное свойство — сегодня он есть, а завтра его просто нет. Это полная зависимость от госфинансирования и текущих оборонных приоритетов. Дагестан — это отнюдь не цитадель ВПК, здесь даже нет замкнутого производственного цикла. Местные предприятия выпускают только комплектующие, которые потом идут для сборки в другие регионы РФ. Поэтому говорить о том, что ВПК может стать двигателем экономики региона, я бы не решился. Дагестану нужны совсем другие драйверы роста и стимулы к развитию, которые новым властям еще только предстоит создать.
Справка: Дохолян Сергей Владимирович — доктор экономических наук, профессор, заслуженный деятель науки Республики Дагестан, член Международного Союза экономистов и Вольного экономического общества, Союза журналистов России. Заместитель Председателя Экономического Совета при главе Республики Дагестан. Директор Института социально-экономических исследований Дагестанского научного центра РАН.