«От неожиданности я чуть не запрыгнул обратно в лифт, когда на площадке пятого этажа увидел это. Маленький, грязный комок непонятно чего мерзко шевелился и издавал тихие скрипящие звуки. Мне раньше не доводилось видеть крысёнышей, но я почему-то сразу решил, что это именно детеныш крысы. Как кошатник с тридцатипятилетним стажем я сразу определил врага. Видимо, подсознательное отношение к этим тварям наложилось на этот склизкий и гадкий на вид комочек.Несколько секунд я оторопело рассматривал это явление. В голове возникали вопросы. «Откуда это взялось?», «Где хвост?», «А где мамаша?», «Что это с ним?». Превозмогая чувство брезгливости, я подошел вплотную и присел на корточки. Двери лифта закрылись, и на площадке стало совсем темно. Вечернее освещение ещё не включили, а окно пролётом выше давало очень мало света, чтобы можно было разглядеть подробности. Я достал телефон и включил фонарик.
Тварь выглядела ужасно. Весь грязный, в потёках какой-то слизи, с редкими хилыми щетинками вместо шкурки, крысёныш даже не пытался убегать, а только мелко вздрагивал, вжимаясь в плинтус. И ещё у него, кажется, не было одной задней лапки… «Фу, какая гадость!» — голосом Фрекен Бок подумал я.
Разглядывая это безобразие, я машинально прикидывал, как мне от него избавиться. Просто так пройти мимо я не мог. Ну, как же! Активист подъезда! Борец за чистоту ступеней и боец с бомжами. На моём этаже стоит мой старый диван с креслом, горшок с неубиваемым растением под названием «тёщин язык», и все окурки бросают в баночку Нескафе, которую я регулярно обновляю. А тут такое! Раздавить тварь каблуком я, естественно, не мог. Это ж сколько грязи будет! Была бы это взрослая крыса, я бы не упустил возможности поиграть в футболиста. Поскольку в нашем доме мусоропровода не было, оставался только один вариант — унитаз.
От лифта до дверей квартиры четыре шага. Я влетел домой и, даже не переобуваясь, заскочил в туалет. Отмотав изрядный кусок бумажного полотенца (не буду же я брать ЭТО голыми руками!) я вернулся на площадку. Самыми кончиками пальцев, через полотенце конечно, я аккуратно перекатил крысёныша на бумагу и, едва сдерживая рвотные позывы, рванул обратно к унитазу. Мне оставалось сделать одно движение и нажать на смыв, как вдруг я замер.
Можете назвать это розовыми соплями, можете назвать это старческой сентиментальностью, но я вдруг абсолютно точно понял, что не могу этого сделать. Несколько долгих мгновений я простоял согнутым над унитазом, держа в руках бумажную люльку, в которой мелко дрожала мерзкого вида тварь. А потом, уже прикидывая в уме какой грандиозный скандал закатит мне моя благоверная, медленно развернулся к раковине.
Осторожно положив крысёныша на край раковины, я включил воду. Постарался настроить на температуру тела, а потом, вспомнив, что у крыс температура тела выше, чуток добавил тёпленькой. Одев резиновые перчатки для ручной стирки (я маразматик, конечно, но не идиот, чтобы заразу подхватить), я перенёс крысёныша под слабенькую струю воды. Он пару раз дернулся, издавая скрипучий визг, а потом блаженно затих. Только слегка вздымающийся от дыхания животик говорил, что детёныш еще жив. Тереть я его не решился. Уж слишком маленьким и беззащитным выглядел крысёнок рядом с моими пальцами. Я только омывал его тельце водой, следя, чтобы вода не попала ему на нос. Помогли ватные палочки, которые жена оставила на полочке рядом с раковиной. Сильно смочив вату, я ювелирными движениями протёр слепую мордочку, которая оказалась достаточно симпатичной…
Закончив водные процедуры, после которых детёныш оказался вполне воспринимаемым, я резко рванул к своему шкафу и выхватил из него майку. Мужская майка — это вам не женский лифчик! Хорошая мужская майка уступает в нежности только рукам матери, которая гладит своего ребёнка! Укутав крысёныша в майку, я рванул к холодильнику. Чем питаются крысы я догадывался. Но уровень моего образования так же говорил, что крысы относятся к млекопитающим, а, значит, детёныш должен питаться молоком. Поскольку крысиного молока в моём холодильнике не могло быть по определению, кормить его буду обычным, из пакета. Котят я выхаживал с первой недели рождения. Попробую теперь спасти крысу… Пипетка из аптечки. Набрать молока. Согреть в руке. И теперь по чуть-чуть… По чуть-чуть… Крысёныш пару раз пёрхнул, закашлялся, но потом активно заработал челюстями… После нескольких капель малец замедлился, а потом, перестав реагировать на пипетку, тихо засопел. Уснул…
«Да знаю я! Не тереби душу!!! — мысленно орал я на самого себя — Не умею я крыс выращивать! Издохнет — так хоть в тепле и при присмотре». И уж совсем тихо добавил:
— Да и совесть чиста будет… — хотя перед крысиным детёнышем это фраза звучала совсем уж глупо.
Через неделю я заметил, что крысёныш прибавил в весе, подрос и обзавёлся шерсткой. Значит, будет жить…
Я хотел назвать его Лаки, Счастливчик. Ему действительно повезло. Повезло, что именно я тогда вышел из лифта. Повезло, что я не смыл его в унитаз. Повезло, что я тогда вынужденно отгуливал отпуск за прошедшие три года, а поэтому мог кормить его каждые два часа. Повезло, что я сильней жены, и она не смогла выбросить меня вместе с крысом с пятого этажа… Эта тварь явно могла бы зваться Лаки, но все его звали Крысёнышем. Или просто Крысь…
И вот теперь, спустя год, у меня есть шикарный соболий воротник. К любому пальто и к любой куртке. Хотя он ещё маленький, но он тёплый, урчит как кот, и кусает меня за ухо, когда дым от моей сигареты попадает ему в нос.
Да, да! Крысь оказался соболем! А я оказался бездарем в зоологии.
Как? Откуда? Почему? Я так и не нашел ответа на эти вопросы. Презрев условности, я обошёл всех соседей, достал всех бомжей в округе, излазил весь Интернет, но так и не понял — откуда на моём этаже мог появиться детёныш баргузинского соболя!
Соболь хищник и передвигается прыжками..
Это я в Вики прочитал.
Хотя без задней левой лапки Крысю это делать сложно.
И это меня сильно беспокоило, по началу.
Но, тем не менее, когда мы выходим на прогулку, он с радостью, хотя и неуклюже, скачет по снегу за голубями, а когда устаёт, то карабкается мне на шею и греет об меня свои лапки.
Я глажу свой живой воротник и благодарю судьбу, которая не дала мне совершить ошибку…»
