Я просто хочу помочь людям: конструктору Вячеславу Зайцеву исполнилось 90 лет

Детство в охваченной войной Москве, работа по созданию бомбардировщиков, радиолокаторов и амбициозного проекта «Газолет», 136 прыжков с парашютом и 200 часов погружения с аквалангом — все это жизнь Зайцева Вячеслава Петровича. 28 января ему исполнилось 90 лет. В канун юбилея корреспондент сайта газеты «Москва.Центр» пообщался с Вячеславом Зайцевым, который рассказал о самых ярких моментах жизни. Читать дальше......

Сообщение Я просто хочу помочь людям: конструктору Вячеславу Зайцеву исполнилось 90 лет появились сначала на Москва.Центр.

Детство в охваченной войной Москве, работа по созданию бомбардировщиков, радиолокаторов и амбициозного проекта «Газолет», 136 прыжков с парашютом и 200 часов погружения с аквалангом — все это жизнь Зайцева Вячеслава Петровича. 28 января ему исполнилось 90 лет. В канун юбилея корреспондент сайта газеты «Москва.Центр» пообщался с Вячеславом Зайцевым, который рассказал о самых ярких моментах жизни.

Герой нашего материала живет неподалеку от Екатерининского парка вместе со своей женой Валентиной. Для беседы они радушно пригласили меня к себе домой.

— Каким было детство в довоенной России? Что вам вспоминается в первую очередь? 

— Детство было радужное. Когда думаешь о нем, всегда появляются только теплые воспоминания. Родился я практически в центре Москвы. Раньше жили маленькими, закрытыми двориками, весело и беззаботно. Рядом была конюшня, мы иногда ходили смотреть, как там катались верхом. Отец работал в Народном комиссариате боеприпасов на Мясницкой улице, мама — в Союзпечати. После рождения сестры мама посвятила себя семье. А после войны родился младший брат.

— Вы застали начало боевых действий, когда вам было 8 лет. Будучи совсем маленьким, вы понимали что происходит вокруг?

— Как ни странно, но помню я это время хорошо. Под Москвой была деревня Софрино, сейчас она называется поселок Красноармейск, там находился полигон, на котором испытывали боеприпасы. На территории отец снял часть дома и мы все вместе с родственниками въехали туда. Там я впервые познакомился с солдатами, у них были огромные винтовки, выше меня ростом. Сначала я не особо понимал, что происходит, но после — все стало ясно. Взрослые стали очень серьезные, напряженные… Я помню плачущую хозяйку дома, у нее сын был пограничником… В общем, мы ходили и до конца не понимали всю беду. Москву уже начали бомбить. Если звучала сирена — значит надо было бежать в бомбоубежище. На территории Морозовской больницы жители вырыли небольшую траншею и прятались в ней. Был случай, когда бомба упала в 400 метрах от нас. Это произошло в районе Октябрьской площади. Бомба насквозь пробила четырехэтажный дом. Потом я ходил на пепелище, там осталась огромная воронка.

— Вы были в эвакуации, где и в каких условиях приходилось жить? Тяжело ли было покидать Москву?

— Наша семья жила неделю в подвале дома, где размещался Наркомат, возле Армянского переулка. Потом нас перевезли на Казанский вокзал и разместили в теплушках. Это было начало ноября 1941 года. Эшелон долго стоял на железнодорожном узле недалеко от станции Сортировочная, так как железная дорога была загружена. И только позже мы узнали, что прибывали войска для контрнаступления под Москвой. Нас отправили в Челябинск, ехали мы целый месяц. В это время немецкие войска бомбили не только Москву, но и железные дороги. Перед нами они как раз уничтожили один их таких поездов с теми, кто пытался эвакуироваться. В поле в Челябинске были построены двухэтажные домики с квартирами. Расселяли по углам комнаты, всего четыре угла и на каждый из них по семье. Мы жили там достаточно долго. Потом нашу семью переселили в гостиницу, нам выделили комнату метров 15, в коридоре — туалет и кухня. Нам выдали карточки, но продуктов по ним не хватало. Было голодно. В магазинах выдавали булочки, всего 200 граммов, как батончики. С ночи стояли в очереди и ждали, чтобы их получить. В одни руки две булки.

— В первые годы после окончания войны какой вы помните Москву?  

— В 1942 году мы вернулись обратно в Москву. Я часто ходил в Дом пионеров Москворецкого района (прим. автора: сегодня этот район носит название Замоскворечье). Посетил там практически все кружки — радиотехнический, шахматный, авиационный, фотографический и т.д. После 7 класса решил поступать в Московский авиационный строительный техникум. Окончание войны запомнилось чувством эйфории. С фронта начали возвращаться солдаты. В то время почти все гражданские ходили в военной форме, только без погон. И я тоже, потому что другой одежды практически не было. Москва начинала понемногу отстраиваться. Мне уже было 14 лет, и вместе с другими комсомольцами я участвовал в разборе следов бомбежки, включая Государственный академический театр имени Евгения Вахтангова. А позже в расчистке площадки для строительства Олимпийского комплекса «Лужники».

— Почему вы решили стать именно конструктором? 

— В 1951 году я окончил Московский авиационный самолетостроительный техникум. В это же время на авиационном заводе №23 в Филях сформировали новое опытное конструкторское бюро, руководителем которого назначили Владимира Мясищева. Тогда он был деканом первого факультета Московского авиационного института и меня приобщили к работе над новым бомбардировщиком «М4» («3М»). Моя специальность была «Техник-механик», поэтому меня определили в группу разработки крыла.

— Проект по созданию бомбардировщика, в чем была его особенность? Необходимость в его разработке — опыт прошлого или естественный процесс развития технологий?

— Об атомных бомбах я услышал уже после смерти Иосифа Сталина. Американцы испытали атомное оружие в 1945 году, а Советский Союз — в 1949. Но средств для транспортировки оружия на дальние расстояния не было. Ученые из Америки стали конструировать бомбардировщик «B-52», а мы — «ТУ-95» и «М4».  У нас была задача — опередить американцев. Опередить их в создании бомбардировщика. Все готовились к возможной новой войне. Спустя два года я уже был инженером-конструктором и за это время успел поучаствовать в создании целого ряда моделей — «4М», «2М», «3М», «50М» и «52М» и крылатой ракеты «40». Параллельно я учился на дневном отделении в Московском авиационном институте, который окончил в 1958 году, а затем я перешел в конструкторское бюро под руководством Гедалия Кунявского. Там мы занимались созданием бортовых радиолокаторов «Орел» и «Сокол». И после этого меня пригласили в Центральный аэрогидродинамический институт, где и родилась идея «Газолета».

— Ваша внучка Татьяна рассказала мне о нереализованном проекте по созданию «Газолета». Что это за проект?

— Авиационное конструкторное бюро «КБ Мясищева» закрыли, а штат передали в другое учреждение. Самого Владимира Мясищева определили в ЦАГИ, где он открыл новый проектный отдел. Часть сотрудников перешла туда, в том числе и я. Затем случился «водородный бум». Все началось с исследований по созданию самолета, который летал бы на водороде. Но проект закрыли, потому что технологии не позволяли в полной мере реализовать его. Однако я продолжил собственные исследования газо-моторного топлива. Я решил, что вертолет «Ми-8Т» отлично подойдет, благодаря съемным бакам. С этого все и началось. В 1987 году на летно-испытательной станции под Москвой прошли проверки экспериментального «Ми-8ТГ», один из двигателей которого работал на пропан-бутане.

— Как вы оцениваете проект? Как он показал себя на практических испытаниях?

— Вертолет летал на всех режимах, характерных для «Ми-8Т», и показал отличные результаты. Испытания показали, что при переходе на газовое топливо характеристики вертолета остаются практически неизменными, а некоторые даже улучшаются, в том числе и при эксплуатации в условиях пониженных температур.

— Насколько проект экологичен?

— Газ горит в факелах на нефтяных вышках, а из него можно делать как раз авиационное сконденсированное топливо (АСКТ). Это дешевое сырье. Технология простая, просто из смеси выделить нужные фракции газа. Она давно освоена. Проект экологически чистый. При этом его можно использовать и в местах с низкими температурами, например, в Арктике. В отличие от солярки жидкий газ при температуре в минус 50 имеет такую же вязкость, как керосин в плюс 60. Поэтому вместо простого выброса этого газа в атмосферу, его можно было использовать для исследований труднодоступных мест.

— Удалось ли вам реализовать себя как конструктора?

— Главный мой проект — это «Газолет». Если мне все же удастся реализовать его, то я буду очень рад. Ведь это дело практически всей моей жизни.

— Есть ли у вас разработки, которые так и остались нереализованными?

— Есть еще некоторые идеи, но в связи с выходом на пенсию доступ к моему архиву, оставшемуся на рабочем столе, для меня закрыт.

— Я знаю, что вы увлекались парашютным спортом. Это не самый распространенный вид досуга советского гражданина. Откуда такая страсть к прыжкам?

— Это получилось случайно. Недалеко от работы был тир. Возле него стояла девушка, которая объясняла ребятам устройство парашюта. Я спросил: «Как это — прыгать с парашютом?», и она пригласила меня на аэродром в Тушино. Мы поехали с друзьями. Нам объяснили теорию, а потом, спустя время, пригласили совершить первый прыжок. Раньше самолеты были не такие современные, приходилось вылезать из кабины, вставать на крыло и уже тогда прыгать. Все же я отважился, но про себя думал: если что — сбегу. Свой первый в жизни полет я совершил в день восемнадцатилетия, а мой первый прыжок случился уже через два дня. Потом еще пять раз я участвовал в воздушных парадах в Тушино. Всего я сделал 136 прыжков. А в 1960 году прошел обучение в Балаклавской школе легководолазов, где получил звание «Инструктор-легководолаз». У меня более 200 часов подводных погружений. Также вместе с супругой мы ходили в походы на байдарках, ездили на «Поезде здоровья». В 1963 году вместе прошли через два перевала от Алма-Аты до озера Иссык-Куль.

СПРАВКА

«Поезд здоровья» — оздоровительно-спортивные поездки, которые государство организовывало для выезда жителей на природу в любое время года.

— Со дня на день вам исполнится  90 лет. Вы прошли огромный жизненный путь и застали практически все наиболее важные события в жизни нашей страны: война, оттепель, перестройка, распад СССР, кризис. Какой период времени был для вас самым сложным, а какой — самым светлым?

— Сложно так ответить. Я иногда сам удивляюсь, сколько всего было. Всегда есть хорошее и плохое. Было трудно, но интересно. Кому-то плохо, а кому-то хорошо. Если бы мне удалось довести «Газолет» до образца, тогда я бы мог сказать, что я не зря прожил жизнь, что я смог людям что-то дать. Я передаю все мои знания и опыт следующим поколениям. Сотни людей интересуется этим проектом. А я же просто хочу помочь людям.

Вячеслав Зайцев имеет 15 авторских свидетельств и 5 патентов, а также более 250 печатных трудов. Награжден почетной грамотой Авиационно-космического агентства, а также медалями «В честь 100-летия В.И.Ленина», «Ветеран труда», «Во имя жизни на Земле», «За высокие инновационные достижения», «За верность авиации» и «За вклад в развитие газового дела в России».

На данный момент он продолжает продвигать идею «Газолета». Он находится в постоянном поиске единомышленников, которые помогут ему реализовать мечту, даже если на это уйдет еще 90 лет.

Помимо достижения личных и профессиональных целей, наш герой реализовался и в семейной жизни. В 2013 году их с супругой даже удостоили торжественной росписи в книге почетных юбиляров Москвы в честь золотой свадьбы. За совместную жизнь супруги воспитали двоих детей и двоих внуков.

Сообщение Я просто хочу помочь людям: конструктору Вячеславу Зайцеву исполнилось 90 лет появились сначала на Москва.Центр.