Когда из тюрьмы вышел авторитетный вор Дядя Вася, по кличке Дед, все думали, - недолго протянет на свободе, возьмется за прежнее снова сядет, но Дед вернулся беззубым тихим стариком, нанялся в пастухи и зажил обычной жизнью. О прежней фартовой жизни говорили разве что наколки да привычка чифирить. Поселился Дядя Вася в родительском доме, который пустовал до этого несколько лет.
Как-то раз приехал к Деду какой-то цыган. Они говорили долго, под конец обнялись. Цыган открыл багажник, достал за шкирку кутька, сказал:
- Держи, Дед. Там - еще, - утоплю, а этот - самый шустрый, - жалко. Назови Жиганом, по всему видно, - заматереет - хороший кобель будет.
И уехал.
Дядя Вася отнес кутька в дом, налил ему молока, стал следить, как чмокает и как быстро надувается животок.
Потом щербато улыбнулся, сказал:
- Будем знакомы, Жиган.
Кобель быстро рос. Месяцев в шесть-семь стал проявлять характер: дом не сторожил, зато с удовольствием шлялся и разбойничал.
Однажды, например, подушил соседских кур.
Дед извинялся.
- Василий, сажай на цепь, - говорил сосед.
- Нет, - отвечал Дед, - Не могу. У меня свои понятия.
И Дядя Вася завёл кур. Ради Жигана. Он сажал пса перед курами и объяснял, что куры - свои, что трогать их нельзя. Жиган улыбался, махал языком, всё понимал, потом бросался на Дядю Васю и начинал его преданно и страстно лизать. Дед становился от этого мягче, гладил кобеля, говорил с улыбкой:
- Не балуй, это ж двести тринадцатая статья.
Через год Жиган вырос в огромного лохматого кобеля.
Женька Кочетов, дачник и охотник, держал в вольерах породистых сук. Это был собачий бордель. Его друзья время от времени привозили из города своих кобелей, случалась оргия, а потом Женя торговал щенками.
Весной Жиган подкопал клетки и увел сук резвиться. Он не скрывался, гонял с ними по полю, но если кто, человек ли, собака ли, думали подойти близко - свирепел и отгонял.
Дядя Вася испугался за Жигана, - Женька-охотник мог его подстрелить. Но авторитет Деда был высок, Женька пришел со спокойным раговором:
- Василий, бей его что ли. Или - на цепь.
- Нет, - говорил Дед, - Сука не хочет - кобель не вскочит. Не пришить сюда сто тридцать первую. Прости, сосед.
Нагулявшись, Жиган пришел домой отощавшим, но довольным. Бросился на Деда, повалил его на землю, стал лизать отчаянно.
- Полегче, я ж не баба, - бормотал Дед, отбиваясь, как мог, смеялся.
Какое-то время Жиган ходил хвостом за Дедом. Тот уже начал думать, что кобель перебесился, повзрослел и теперь будет спокойнее. Но потом снова стал уходить, иногда надолго. А потом приехал участковый, рассказал, что жители жалуются на Жигана, что он караулит баб из магазина, перегораживает им дорогу и пока не откупишься от него колбасой - не пускает дальше.
- Василий Ильич, у меня к Вам нет претензий, тут, если кого и сажать по сто шесдесят третьей, не мне Вам объяснять, - так это - Жигана, но Вы, как хозяин, примите меры, пожалуйста. Надо на цепь. Для него нет авторитетов, даже Вы, при всём уважении - сявка.
И Дед решился. Он поймал Жигана за ухо, надел на него петлю, посадил на цепь.
Жиган сперва не понял, дернул пару раз, почувствовал, как сдавливает горло и завыл. Завыл страшно, с тоской и ужасом.
Дед заткнул уши и полчаса держался, потом разрубил цепь топором и заплакал. А Жиган бросился на него и стал лизать: в губы, в нос, в глаза. Потом упал и свенулся у ног.
- Понял? - сказал Дед, - Кича.
С тех пор Дед носил с собой кусок цепи и, чуть что - звенел ей Жигану, чтобы тот пришел в чувство.
Прошло время. Теперь Жиган взрослый пёс, его побаиваются, но любят.
Особенно бабы, которых он караулит из магазина и лижет им голые ноги. А еще научил его Дядя Вася пасти коров. Ходит слух, что в соседней деревне пропадают куры. А еще Дядя Вася говорит, если б с ним так возились, может, он бы одной ходкой по жизни отделался...
©ИгорьАлехин
