США готовят Турцию к столкновениям с Россией, Ираном и Арабским миром
В интервью Царьграду президент Межпарламентской ассамблеи Православия, глава Комитета Государственной Думы России по развитию гражданского общества, вопросам общественных и религиозных объединений Сергей Гаврилов рассказывает, к каким духовным и политическим последствиям может привести этот символический жест и какой в этой связи должна стать восточная политика Государства Российского.
Геополитика Святой Софии
Царьград: Сергей Анатольевич, как глава комитета Государственной Думы, как президент Межпарламентской ассамблеи Православия, вы были одним из тех людей, кто выступал в поддержку сохранения музейного статуса Святой Софии. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл тоже направил письмо Эрдогану с просьбой не нарушать многолетний статус-кво. Тем не менее это было сделано. На ваш взгляд, так ли опасен статус Святой Софии как мечети и почему для нас было важно сохранение музейного статуса?
Сергей Гаврилов: Для начала в качестве ремарки хотел бы напомнить, что именно Россия, несмотря на все сложности отношений и с Грецией, и с Фанаром (Константинопольским патриархатом. – Ред.), и с Турцией, наиболее последовательно выступила в защиту сохранения Софии как христианского, как православного памятника. Начиная от президента, Государственной Думы и всех, я подчёркиваю, всех лидеров фракций, включая компартию.
Сейчас уже можно сказать, что история Святой Софии, конечно, промыслительная. Она гораздо глубже, чем вопрос памятника, музея и конфликта на перекрестии Евразии. Для нас София – это сакральное место, это наша колыбель и наша горечь утраты. Многие из нас бывали в Софии, понимая, что это музей, но практически все русские, которые приходили туда, смотря на фрески, молились. Мы видели кресты, которые проступают сквозь штукатурку, и вспоминали известную легенду об ушедшем священнике.
Сергей Гаврилов. Фото: tsargrad.tv
Ц.: Который ушёл в стену и, согласно поверью, должен вернуться и продолжить богослужение...
С. Г.: Да, и для нас это очень важно. Неслучайно огромная доля комментариев к последним событиям вокруг Святой Софии касалась именно туристов, не паломников, а наших туристов, что они перестанут ездить в современную Софию, где практикуется выступление радикальных экстремистов.
Но вопрос не только в нашей исторической памяти. На самом деле только сейчас, конспирологически, геополитически и сакрально, мы увидели актуальность вопроса Святой Софии для нашей сегодняшней жизни, жизни человеческой цивилизации и судьбы России. Без понимания этого вопроса, как узла, средоточия противоречий, через которое многое видно в будущем, нам не обойтись. И в этом смысле София – это и горящие католические храмы в Европе, это массовый уход католиков из костёлов, которые сегодня становятся если не мечетями, то барами, магазинами для продажи автомобилей, концертными залами, отелями...
И, наконец, мы понимаем, что лицемерие западных политиков, которые отделались по поводу Святой Софии дежурными сожалениями, ярко контрастирует с такой же резкой, агрессивной позицией тех же американцев по поводу снесения раскольнического капища в Евпатории. Речь о сооружении раскольнической ПЦУ, выстроенном незаконно с нарушением градостроительных планов и всех существующих светских норм.
София – это в том числе и наше отношение к сегодняшним проблемам внутри НАТО между Турцией и Грецией. Это и попытка использования Эрдоганом вопроса Святой Софии в пантюркистских целях, чтобы надавить на, как им кажется, слабых греков в вопросах нефтегазодобычи на шельфе, оспаривания греческих островов, дележа Средиземного моря. Это и попытка влезть в дела Ливана, где совсем недавно произошла большая трагедия. Это и попытки оттяпать, уже кроме исторической Антиохии, кусок Сирии.
Наконец, это то, что касается каждого из нас – это воспоминание о великом пантюркистском проекте, претензиях турок на огромные территории вплоть до Волжской Булгарии. Это и вопрос о судьбе ислама в России, о подчинённости тюркоязычного населения нашей страны. А ведь это грозит России отбрасыванием в XVI век. Это и сепаратизм, и гражданские войны, которые очень нужны нашим геополитическим противникам. И, наконец, это очень важный вопрос о том, что в момент захвата Константинополя София уже была не православной, а греко-католической, униатской, она была в расколе с Православием.
Так же и сейчас мы вступили в эпоху раскола. И Фанар, как тогда, так и сейчас, отвечает за сакральную судьбу Святой Софии, которая, тем не менее, несмотря на то что была музеем, всегда, и Константинопольский патриарх это подчеркивал, оставалась главным православным кафедральным собором.
Патриарх Варфоломей – инструмент антихристианской борьбы
Ц.: Вы буквально упредили следующий вопрос. Депутаты Госдумы, глава Государства Российского, Предстоятель Русской Православной Церкви, многие представители общественности не только России, но и других стран выступили в защиту Святой Софии. А Фанар, Константинопольский патриарх Варфоломей, который называет себя Константинопольским, Вселенским патриархом, промолчал. Эрдогана понять можно, он мусульманин, его партия – это партия людей верующих, которая апеллирует в том числе и к османскому историческому наследию. А как можно понять человека, который был смелым только на Украине, когда страшно усугубил наш раскол на Украине?
С. Г.: Константинопольский патриархат – это не субъект глобальной политики. Можно, конечно, говорить, что ещё в XV веке они ушли из Православия в Унию и, по сути, осквернили Святую Софию, и итоге поплатились – гнев Божий, захват Константинополя, София – мечеть. Но обратите внимание, многие верующие греки, для которых это особенно болезненно и которых в течение последнего столетия волнами выгоняли из своего дома, до недавнего времени привозили своих детей в Стамбул, называя его Константинополем. И говорили: вот, наши бабушки здесь жили, вот в этом доме. Это наш храм, а по этой улице мы ходили.
Конечно, для них это больно, и мы с сочувствием относимся к чувствам этих людей. Но и они тоже должны прекрасно понимать наши чувства в отношении Украины. Напомню, что еще до Порошенко, при Ющенко были эти автокефалистские планы. Тогда это не получилось. А почему? Да потому что тогда многие понимали, что, ступив один раз на скользкую дорогу предательства Православия, на Украине, в Белоруссии, в Малой Азии, вы кончите не греко-католичеством, но горящими храмами Франции, Испании, бросающими храмы католиками Баварии и так далее.
Патриарх Варфоломей. Фото: Alexandros Michailidis / Shutterstock
Но Варфоломей рассчитал всё безупречно и выстроил под это идеологию, мысля как абсолютно светский человек. Понятно, что он был не главным, но только инструментом сведения глобальных счетов с Россией, с православной цивилизацией и христианством в целом (а, как известно, больше всего на нашей планете каждый день погибает именно христиан). Отсюда же – попытки западных спецслужб устроить расколы не только на Украине, но и в Белоруссии, в Молдавии, да и в той же Греции.
Накануне томоса у нас, руководства Межпарламентской ассамблеи Православия, была встреча с православными первоиерархами, и в том числе с патриархом Варфоломеем. И стало понятно, что он сводит счёты с нами. Он сказал слова, которые поймёт любой светский человек: вы, русские, получили Чешскую Церковь, Польскую Церковь, Болгарскую Церковь, которые по численности гораздо меньше, чем Украина. Почему же вы не хотите дать независимость Украинской Церкви? Притом что эту автокефалию в Украинской Церкви никто не просил. По сути, он повторил мифы о том, что после войны товарищ Сталин создал свои независимые Церкви там, куда доехали советские танки.
Ц.: Получается, патриарх Варфоломей, в миру Димитриос Архондонис, – это просто один из игроков, причём не первого звена, в той геополитической борьбе против России, которая существует с давних времен?
С. Г.: Он с нами борется, причём не столько на духовном уровне, сложно сказать, что наш с ним спор с ним. Это светский подход: мол, хотите, перебросим американские войска в Италию или в Польшу или признаем независимость раскольников. И через Святую Софию мы видим, к чему это приводит. Мы видим, что при этом Фанаре не может быть Софии.
Русское присутствие на Ближнем Востоке
Ц.: Сергей Анатольевич, а должно ли быть усилено русское присутствие в виде "мягкой силы", в том числе религиозное, духовное присутствие на территории Турецкой Республики?
С. Г.: Конечно, можно было бы договориться. Но заметьте, мы, Русская Церковь, присутствуем практически во всех странах мира, в том числе в Поместных Церквах в качестве наших Патриарших подворий, по сути, посольств, кроме Греции и Турции. Этнофилетизм греков в том и проявлялся, что, чувствуя духовную силу России, они делали всё, чтобы максимально выстроить стеклянную стену.
Сейчас на наших глазах исчезает самостоятельный Константинопольский патриархат, когда его патриарх, по ряду причин – зависимости, слабости, маловерия, болезни, Господь рассудит, – всё больше становится слабым светским человеком, чьи действия диктуются не верой, а светскими обстоятельствами. И в этих условиях присутствие Русской Церкви, окормляющей миллионы русскоязычных жителей, в том числе граждан Турции, неизбежно. Потому что мы не вправе оставить их без духовного окормления.
Турция. Демре (бывшие Миры Ликийские). Сохранившаяся православная фреска. Фото: Михаил Тюренков
Напомню, только на территории Турции живут постоянно многие тысячи россиян. Они приобрели там относительно недорогую недвижимость, это не Швейцария, не Лазурный берег. Многие женились или вышли замуж. Немало и работающих: люди строят атомные станции, газовые потоки, развивают бизнес... У нас только на территории Стамбула десятки русских объектов в нашей государственной собственности.
В центре Стамбула планируется создать шикарную туристическую зону, где будут причаливать океанские пароходы. И именно там находится одно из подворий нашего афонского Пантелеимонова монастыря. Здание наше, но турки очень неохотно говорят о судьбе нашей дореволюционной собственности. Они и не отрицают её, но говорят, что документы надо поискать, что сложная история. Как не любят вспоминать, что, например, на территории старого аэропорта Стамбула было уничтожено массовое захоронение 20 тысяч погибших русских солдат и храм-памятник Сан-Стефано. Хотя решение о его восстановлении есть.
Миллионы наших сограждан, как туристов, так и проживающих там, ставят вопросы, в том числе в письмах нам, депутатам Государственной Думы: постройте нам храм, чтобы мы могли помолиться. И, насколько я знаю, руководители турецких провинций с огромным интересом и поддержкой относятся к таким проектам. Им интересно, чтобы было больше туристов, чтобы они себя вели культурно. Они понимают, что эта религиозная традиция не угрожает Турции.
Надеемся, что это "пробьёт" Эрдогана, как мудрого человека, и он поймёт, что в интересах Турции, её сохранения, развития в будущем – добрые отношения с Россией и уважение Православия. И для этого не надо много делать, мы не требуем отдать Антиохию Антиохийскому Патриархату, но говорим просто: отдайте наше. Посмотрите, как мы относимся к исламу в России. На мой взгляд, это идеал.
Ещё пример. Сейчас президент Сирии Башар Асад сказал: давайте мы построим у нас нечто аналогичное Святой Софии. Возможно. Посмотрите, как в Сирии, которая является жертвой страшной войны, терроризма, голода, американского нашествия, болезней, относятся к сохранению христианского наследия. Ко всем христианским Церквам и, прежде всего, к Православию. После освобождения знаменитого монастыря Маалюля первым, кто туда приехал, ещё дорога была деблокирована, был сам Башар Асад, передал икону Пресвятой Богородицы и сказал, что сделает всё, чтобы восстановить Православие, без которого невозможна Святая Земля и вообще существование Сирии.
Владимир Путин и Башар Асад в православном храме в Дамаске. Фото: Syrian Presidency/globallookpress.com
Ц.: Сергей Анатольевич, завершая: мы, русские православные христиане, облеченные ли властью, общественные ли деятели, журналисты, клирики, какую позицию должны занять как по уже свершившемуся факту со Святой Софией, так и вообще в отношении ситуации на Ближнем Востоке?
С. Г.: Мы должны молиться. Это первое и главное. Кроме того, мы должны понимать, что ситуация вокруг Софии готовит огромную ловушку, как для нас, так и, прежде всего, для Турции. Потому что совершенно очевидно, что, возгоняя пантюркистский и исламистский проект, Турцию загоняют в угол. Обратите внимание, пропагандистский эффект от возвращения в Софию мечети уже выдыхается. У простых турок другие интересы: уровень жизни, качество питания, рост цен. При этом турок не пускают в Евросоюз.
При этом посмотрите последние назначения руководителями спецслужб, разведок Соединённых Штатов Америки, Великобритании, а теперь уже Украины. Ими становятся люди, напрямую связанные с Турцией и пантюркистским проектом. Думаю, что через это вталкивание Эрдогана в убогое ложе пантюркистского проекта и неоисламизма, не традиционного ислама, а политизированного и радикального, Турцию готовят на заклание. К столкновению с Россией, с Ираном, с Арабским миром, причём не только с сирийскими алавитами. Возможно, и как инструмент для раскачивания ситуации в Закавказье (неслучайно турки вмешались в армяно-азербайджанский конфликт). А возможно, и для ухудшения экспортных возможностей Китая. То есть жупел неоосманизма, Великой Турции может сыграть страшную шутку.
Поэтому ещё и ещё раз повторю: мы должны не просто анализировать ситуацию, но и должны работать с Турцией, в том числе и при помощи нашего гражданского общества.