Будущий великий педагог родился в 1878 году в Варшаве, в семье адвоката. Он учился в престижной русской гимназии, отличавшейся очень строгой дисциплиной – и лет с пятнадцать был вынужден нарушать принятые там правила, сбегать с уроков, чтобы подрабатывать репетиторством и помогать оплачивать лечение своему отцу. Но работа не помешала ему успешно окончить школу и поступить на медицинский факультет Варшавского университета. Сначала ему хотелось стать детским врачом, однако, побывав во время практики в детских приютах и в больницах, где лечились сироты, он стал больше склоняться к тому, чтобы стать воспитателем и растить детей, потерявших родителей и чувствовавших себя никому не нужными.
Параллельно с учебой на медицинском факультете Хенрик Гольдшмит посещал занятия в так называемом Летучем университете – подпольном учебном заведении, в котором тайно читались лекции по польской истории и другим предметам без какой-либо цензуры. Кроме того, еще будучи студентом, Гольдшмит стал работать в детской больнице, а летом – в лагерях, где отдыхали дети.
В 1905 году, когда шла Русско-японская война, он окончил университет и отправился на фронт в качестве военного врача.
После окончания войны он продолжил изучать педагогику: побывал в Германии, Франции и Англии, где слушал лекции по воспитанию детей и бывал в детских приютах, чтобы увидеть «изнутри», как в них все устроено. Набравшись опыта в этом деле, он вернулся в Варшаву и в 1911 году открыл там "Дом сирот", детский дом для еврейских детей, в котором стал применять новые методы воспитания – более мягкие, чем в то время было принято во всем мире, более уважительные по отношению к личности ребенка. Но при этом и достаточно строгие: уважение к воспитанникам не только не означало, что их баловали и что они росли в «тепличных» условиях – наоборот, отношение к ребенку, как к личности, подразумевало, что он должен нести ответственность за свои поступки и точно так же уважать воспитателей и остальных детей.
К тому времени Януш Корчак уже более десяти лет писал книги и широкой публике был больше известен, как литератор, а не как глава детдома. Позже стали выходить и его научные труды по педагогике. Коллеги часто относились к ним неодобрительно – многие идеи Корчака в те годы казались странными и не применимыми на практике. Как это так – общаться с ребенком так же, как ты общался бы со взрослым человеком? Как это – не прятать ребенка от жизни, позволять ему иногда рисковать, познавая мир? Столь «крамольные» мысли и в наше время нередко вызывают споры, а уж в начале прошлого века…
Однако практика показывала, что воспитательные методы Януша Корчака дают прекрасные результаты. Его выросшие и покинувшие детский дом воспитанники самой своей жизнью ломали стереотип о том, что «детдома растят преступников» - все они устраивались на работу, жили обычной жизнью и заводили семьи. И на самом деле в этом не было ничего удивительного, ведь в детском доме их с ранних лет приучали к ответственности и готовили к взрослой жизни. Многие благотворители были готовы помогать учреждению Корчака финансами, но он принимал помощь только от тех, кто был согласен не вмешиваться во внутренние дела детдома.
Во время Первом мировой войны Януш Корчак работал врачом в полевом госпитале. Детским домом во время его отсутствия руководила его ближайшая помощница Стефания Вильчинская. Вернувшись с войны, он продолжил свою основную работу, а кроме того, стал выпускать газету «Малое обозрение». Она предназначалась для детей, и многие материалы в нее писали его воспитанники. Сам Корчак писал статьи по педагогике в разные специализированные журналы и читал лекции на педагогических факультетах и курсах, стараясь как можно шире делиться своим опытом с коллегами. Его методику перенял другой варшавский интернат «Наш дом», сотрудники которого не раз обращались к Янушу за помощью.
А потом началась Вторая мировая война. «Дом сирот» со всеми его воспитанниками перевели в варшавское гетто, и хотя воспитателям разрешили покинуть его, ни один из них не оставил своих подопечных. Корчак постарался сделать так, чтобы в детдоме, по возможности, ничего не менялось: и дети, и взрослые стали вести в гетто такую же жизнь, как и раньше. Воспитанники учились и занимались разными делами, воспитатели заботились о них и следили за порядком… И так продолжалось до 6 августа 1942 года, когда большинство заключенных гетто увезли из города и убили в газовых камерах.
Ранним утром «Дом сирот» в полном составе вместе с еще несколькими группами взрослых обитателей гетто вывели во двор и стали по очереди переводить на вокал. Корчаку и остальным воспитателям предложили остаться в гетто, но никто из них не согласился бросить своих воспитанников. Глава детского дома сказал детям, что их перевозят из Варшавы в деревню, и когда их разделили на две колонны, пошел на вокзал впереди одной из них, взяв двух младших детей за руки. Вторую колонну точно так же повела Стефания Вильчинская.
Януша Корчака могли освободить из гетто и раньше, но он и тогда отказался спасаться в одиночку. Пытавшийся помочь ему педагог Игорь Неверли позже вспоминал, как Корчак отреагировал на такое предожение: «Смысл ответа доктора был такой: не бросишь же своего ребенка в несчастье, болезни, опасности. А тут двести детей. Как оставить их одних в газовой камере? И можно ли это все пережить?»
