Дмитрий Рашевский: «Я актёр второго плана, говорить речи и мотивировать — не моё»
О стремлении попасть в МХЛ, плотном графике тренировок, достигнутых результатах, первой зарплате и атмосфере во взрослом хоккее — в интервью для сайта МХЛ.
Сезон 2024/2025 для Дмитрия Рашевского — пятый в КХЛ, он отыграл уже более 200 матчей. А восемь лет назад даже и не представлял, как сложится его карьера. В то время как ровесники уже подписывали первые профессиональные контракты, Рашевскому из-за недостатка физической готовности не предложили соглашения.
«Если бы я этого не делал, уже закончил бы с хоккеем»
— Насколько тяжёлым был для вас переход из детского хоккея в молодёжный?
— Первая серьёзная проверка стойкости. 2017 год, выпускной из хоккейной школы, просмотры после окончания сезона. Одним ребятам говорят: «Мы с вами свяжемся», а мне: «Не проходишь по игровым причинам». Да я это и сам понимал, не успевал за остальными: был хоть и рослый, но тощий, неокрепший. Принял решение, что ещё год играю за школу, меня заявили в команду 2001 года рождения, на год младше меня. Тренировался с молодёжкой, в выходные выступал за школу. Вечерами в течение недели выходил кататься с любительскими командами.
— С таким графиком у вас не было физического и эмоционального истощения?
— Многие скажут, что плохо дополнительно тренироваться на стороне, что нельзя вмешиваться в тренировочный план, который даётся в команде, в свободное время нужно восстанавливаться и отвлекаться. Но я чувствовал, что мне совершенно не хватает льда! У меня было два комплекта формы. С утра тренировка по графику, днём школа, потом два часа сна, вечером — катаюсь со студентами или любителями. Если б я этого не делал, то уже закончил бы с хоккеем.
— Родители поддерживали вас в такой активности? Успевали ли вы учиться?
— Больше скажу: именно от них это пошло. Отец помогал выстраивать тренировки, искал, где лучше покататься. Говорил выполнять то, что он советует. К учёбе я больше подключился только когда сдавал ЕГЭ, а до этого мама делала за меня уроки. И да, кому-то в этом стыдно признаться, но сейчас я точно понимаю, что без их участия я бы не справился. Они фанатики в хорошем смысле слова. И повезло всем спортсменам, у кого такие неравнодушные родители: которые возят и забирают, несмотря на свои дела, следят за игрой, за что-то ругают, что-то предлагают. Именно такие — кого гоняли родители — до сих пор играют в хоккей.
— Как вы ощущали себя в первом сезоне в МХЛ?
— Увереннее. Физики уже хватило, чтобы на меня обратили внимание в питерском «Динамо» и дали контракт, но было ещё недостаточно, чтобы войти в костяк команды. Я отыграл меньше половины матчей — 24 из 60, забросил только четыре шайбы. Больше находился отдельно от команды, был своим в неиграющем составе.
— Расстраивались?
— Да, но было и хорошее. То время вспоминаю с удовольствием только из-за тренера: с нами работал Егор Вячеславович Башкатов. Он требовал, чтобы упражнения выполнялись на максимальных скоростях, выжимал все силы. Я выходил весь мокрый, еле добирался до дома и падал на кровать. Ни на что другое меня уже не хватало. Физическая форма не только сохранялась, но и улучшалась. Секрет в том, что эти нагрузки в высоком темпе напоминали игровой ритм и были заменой пропущенным матчам. Поэтому, можно сказать, тот сезон я провёл полностью (смеётся).
— Перевод Башкатова на должность главного тренера сыграл ключевую роль в развитии вашей карьеры?
— Ещё в неиграющем составе он сказал: «Когда главный меня спрашивают, кого поставить на матч, я всегда называю твою фамилию, не подведи меня!». Я ощущал большую ответственность перед ним, и это чувство сохранялось и потом. Он говорил: «Ребята, здесь делайте, что хотите, а вот здесь выполняйте, что требую». Он как отец. Помню, мы прошли «Алмаз» в 1/8 плей-офф, смотрим, а у Егора Вячеславовича текут слёзы: «Сколько не играл в Череповце, всегда проигрывал, а сейчас так счастлив!» Благодарил нас. Очень тронуло.
— Каково вам было в роли лидера в 19 лет?
— Я актёр второго плана, говорить речи и мотивировать — не моё. Старался заряжать парней своей игрой. Команда омолодилась, была живая, бойкая, импульсивная. Именно наш 2000 год — Александр Жабреев, Пётр Яковлев, Павел Кузнецов, Сергей Большаков — вышел на лидерские позиции. Младшие заводились, помогали нам. Думаю, это был один из лучших коллективов. После «Алмаза» мы вышли на СКА-1946 и могли побороться за кубок! Расстроились, что сезон оборвался из-за пандемии. А в московском «Динамо», с которым уже выиграл Кубок Харламова, коллектив был просто непробиваемым в плане мастерства. Три звена — из тех, кто уже играет в КХЛ, ещё одно — из ВХЛ. То есть, по сути, это уже не молодёжка, а профессионалы. Пожалуй, в МХЛ только у «Локо» был схожий состав, поэтому мы и встретились в финале. Счёт в серии 4-1 сам за себя говорит. Задача выполнена. Кубок как награда за проделанный путь.
«В команде КХЛ встретили со злостью»
— Какой первый урок вы извлекли во взрослом хоккее?
— Когда приходишь во взрослый коллектив, нужно по умолчанию относиться ко всем с уважением. Не надо наглеть. Эти взрослые потом помогут, это точно. Вот моя история: в раздевалке меня сразу посадили у дырки в полу, из которой, мягко говоря, неприятно пахло канализацией. Самое ужасное место. Я промолчал, сидел и терпел. Парни видели, что я не капризный, не высокомерный и сами стали ко мне тянуться, могли подойти и первыми начать диалог. В игровом плане — замечали на площадке, всё чаще на меня отдавали.
— Чем различались коллективы в ВХЛ и КХЛ?
— Когда впервые приехал на тренировку с основой «Динамо» — все встретили с такими лицами, будто меня съедят сейчас, с какой-то злостью. Я смотрю на них и думаю: да как вообще можно с вами общаться? Сначала некомфортно было, слишком требовательные. Чем выше команда, тем выше уровень ответственности. Её ощущают абсолютно все, кто там работает: иначе относятся к дисциплине, иначе идут к победам, иначе реагируют на поражения. Помню, вернулся с выезда с главной командой и сразу с самолёта отправился в Ханты-Мансийск играть в плей-офф ВХЛ. Отыграл, прилетаю обратно в четыре часа утра, а в семь у меня уже стоит сбор с основой. Сижу бледный на велосипеде, кручу педали еле-как. Домой меня, конечно, отпустили. Но объём требований внушительный. Это большая лига, цели оправдывают средства.
— Как вы мотивировали себя не расслабляться?
— Мыслями о том, сколько всего уже проделано и сколько ещё можно сделать. И хороший честный спор — всегда отличная мотивация. Пока жил в Санкт-Петербурге, отец сказал, что исполнит одну мою мечту, если заброшу определённое количество шайб. У меня получилось! Мечту оставлю в секрете.
— Помните ощущения от первой зарплаты во взрослом хоккее?
— У меня глаза на лоб полезли — я никогда в жизни не видел такую сумму! Для меня это были космические деньги! Не смог не насладиться моментом: снял наличные, чтобы оценить объёмы (смеётся). Потом порадовал подарками родителей и себя.
— Вы задумывались о том, что карьера могла сложиться иначе, если бы вы в 16-17 лет не ждали шанса в Санкт-Петербурге, а нашли другой вариант?
— Мы с отцом много обсуждали эту тему. Думали, как лучше всего поступить. Мысли были, но на деле — съездил только на просмотры в московское «Динамо». Забавно, но в то время я там тоже не подошёл. Решение сфокусироваться на своём развитии оказалось вернее всего. Нет смысла бегать из команды в команду лишь бы взяли, нужно заняться собой. Начал дополнительно тренироваться и в результате заслужил контракт, пусть и уже в 18 лет. Понимал, что ещё всё впереди, ещё есть время подготовиться ко взрослому хоккею. Да, не обошлось без зависти к тем, кто уже играл в моём возрасте в КХЛ, но это нормально. Просто продолжал делать свою работу и всё.
— Какой совет вы бы дали игрокам МХЛ, которым предстоит перейти во взрослый хоккей?
— Начни с простого в игровом плане. С базовых действий, которые требует тренер: сделать силовой приём, отобрать шайбу, сохранить, полезть на пятачок. Когда это начнёт получаться, переходи к тому, что посложнее: например, обыгрышам. Самое сложное в хоккее — это забить гол, потому что это основная цель. От начала до основной цели тоже есть путь. Если нет базы — ничего не выйдет. Всё придёт со временем. Не лезь из кожи вон.