Александр Лукашенко обещал не держаться «посиневшими руками» за власть, но как только власть, которая после этих выборов ему бы уже не принадлежала, стала уплывать из этих рук, он сдавил их на горле страны еще посильней, чем обычно.
О том, как в РОВД душили манифестанта, который осмелился что-то сказать в тот момент, когда его — как и других людей — на много часов поставили лицом к стене, со связанными над головой руками, мне рассказал Алексей Терехов — дизайнер, создатель клипов «Ляписа», «Нойза»… «Меня взяли просто в магазине в центре… Заходили, хватали всех мужчин».
Это было как раз 9 августа, в тот самый день выборов, который наутро Лукашенко назовет праздником. Праздник этот народу попытались, оказывается, испортить «иностранные кукловоды»… О российских кукловодах Александр Григорьевич на время забыл (все же Путин позвонил и до выборов, и после сразу поздравил с «победой»), теперь основные кукловоды — чешские (может, потому чешские, что милиция забрасывала манифестантов чешскими светошумовыми гранатами?).
По телевизору в это время передавали про 80% народной поддержки и подлые происки негодяев, решивших впустить в мирную республику «троянского коня оранжевой революции».
Той же ночью, первой ночью после Великой Отечественной, когда Минск превратили в арену боев — гранаты грохотали и светились, как маленькие молнии, в разных частях города примерно до трех, и дым поднимался то у стелы «Минск — город герой», то на «Пушкинской», то на «Спортивной», — я встретил в переулке у проспекта Независимости высокого красивого человека лет семидесяти. Лицо и руки его были в ссадинах и синяках. Георгия Сергеевича «космонавты» схватили на площади Независимости, как только он там появился, поставили лицом к стене дома и запретили двигаться. Рядом те, кто это пытался делать, получали под коленную чашечку, по рукам, по лицу. Получил и Г.С. Но стоял, пока часа через два его не свалило на землю давление. Еще ведь в городе в эти дни не хватает воздуха: очень душная атмосфера. Во всех смыслах, во всех. В день выборов гроза пробивалась пару раз и омывала терпеливую белорусскую землю, но потом пар поднимался, и духота возвращалась.
Главный кандидат в президенты Светлана Тихановская от этой духоты и общего напряжения чуть не потеряла сознание на своей первой после выборов пресс-конференции. Открыли окно, поднесли вентилятор. Отдышалась и продолжила.
Но дышать власти ей совсем уже не давали. Кандидатка случайная, но достойная и сильная, кандидатка, у которой явно украли победу, она не могла решиться ни позвать людей на улицу, ни выйти на нее сама. Как бы ей ни намекали на это своими вопросами журналисты.
У нее муж в белорусской тюрьме, у нее маленькие дети.
На следующий день глава КГБ Валерий Павлович Вакульчик сообщил, что штаб Тихановской «охраняли» 120 кагэбэшников (господи, для чего такая щедрость, да еще за счет белорусских граждан, получающих в среднем 200 долларов в месяц? И сколько тогда охраняет Лукашенко? Или он отдал всех своей сопернице, «бедной девчонке», как он ее называл?). А еще КГБ, оказывается, удалось «предотвратить покушение» на Тихановскую, сказал Валерий Павлович Вакульчик.
Тем же вечером Светлана исчезла с радаров, а наутро стало известно, что она в Литве.
Г. С. голосовал за нее у себя на участке в университете физкультуры — там же, к слову, голосует и Лукашенко. А на площади, когда Г. С. упал, быстро прибежавшие к Г. С. врачи скорой (для митингующих, как обычно, «все включено»: скорые стояли рядом с автозаками и розовенькими автобусиками с черными спецназовцами внутри) шепотом посоветовали «не приходить в себя» и спастись в больничке. Спасли.
Теперь Г. С. меряет длинными шагами центральную улицу любимого города и обещает, что завтра опять придет стоять, где ему захочется. Потому что «уже вот здесь эти … (ну, скажем, «твари»)! Г. С. — тренер, преподаватель института физкультуры.
«Никогда раньше не протестовал», — как и многие из тех, кто дошел до точки как раз к этим выборам. (Те же бастующие рабочие БМЗ из небольшого, очень провинциального городка Жлобина, про которых уж никогда нельзя было ничего такого подумать — ведь и работают, в придачу, на «успешном» по белорусским меркам предприятии).
Ни имени, ни фамилии, ни должности своей Г.С. не скрывает*. Рассказывает, что знает Лукашенко еще с 90-х. Уверяет, что этот человек уж точно власть не отдаст и ни перед чем не отступится ради того, чтобы продолжать «делать народ счастливым». А все, кто пытался ему помешать, безусловно, получат свое после того, как он «наведет порядок».
«Но до конца срока он по любому не досидит»,
— это мантра всех протестующих, которые не до конца верят, что нынешние протесты к чему-нибудь приведут.
«Я в 90-е за него голосовал, но, боже, разве я мог подумать, что он просидит столько?» Взрослые сыновья Г. С. в этот вечер тоже выходили — только к стеле, где «космонавты» работали особенно жестко.
Вернулись домой и не попали куда-нибудь (в изолятор) «на Окрестина» — удача. За три дня я несколько раз видел, как в автобусы сажают прохожих, ничего не спрашивая и ничего не объясняя. «Чаще всего и прохожие ничего не спрашивают, смысла нет, — говорит мне Андрей, системный администратор, который с друзьями возвращался с Пушкинской. — Привезут — все равно выпишут штраф».
Его девушка достает из карманов отстрелянные гильзы — кажется, от травматического оружия, — подобранные на этой неформальной встрече «сотрудников правоохранительных органов» с избирателями.
«Там был … (ну, скажем, «конец»). Они так лупили ногами лежавшего на земле парня, он казался мертвым», — говорит Андрей.
Когда мы с местным журналистом Максом идем по улице и он видит на углу метрах в ста от нас очередную бригаду людей в черном, то делает большой крюк, чтобы просто не оказаться в поле их зрения: «Не будем давать им шанса».
При этом белорусские журналисты — из тех, кто не на госканалах или, прости господи, не в газете «Советская Белоруссия», — большие герои, особенно в провинции, и про это еще нужно отдельно поговорить.
Госпропаганда топорна, как и всё, что пытается сделать в стране эта устаревшая еще до вступления в силу абсолютно советская власть.
Хотя и советская власть никогда не опускалась до такой прямой демонстрации «родному» народу своей карательной мощи, как это делается сейчас в Беларуси.
Наутро после выборов президент Республики Беларусь Александр Григорьевич Лукашенко, уже бодрый, подтянутый, в белой рубашке с короткими рукавами, открывал построенный китайцами комплекс под названием «Белорусская национальная биотехнологическая корпорация». Говорил, что мало где в мире такие есть и что вообще «Это — большЭ, чЭм космАс».
Потом, когда интернет на миг пробился, я посмотрел на сайте госагентства и выяснил, что корпорация «больше, чем космос» будет включать в себя «зернохранилище, четыре завода по производству комбикормов для крупного рогатого скота, птицы и свиней, рыб и завод по производству премиксов», а «к лету 2024 года» — еще и «витаминов, аминокислот, продуктов крахмального, глюкозного производства».
Там же, на территории своего нового космоса, Лукашенко рассказал и о чешских кукловодах: «Одна из линий этих кукловодов — Чехия. Сегодня уже из Чехии управляют нашим объединенным штабом (оппозиции. — Ред.), где, простите меня, сидят эти овечки, ничего не понимая, что от них хотят».
Почему «овечки»? По той же причине, что и «несчастные девчонки» и «проститутки»?
От большой управленческой культуры, упроченной на посту президента за 26 лет? Или просто посещение агрокомплекса навеяло?
В любом случае белорусы уж точно не овечки, которым нужен в 2020 году пастырь, чью космическую победу на выборах приходится поддерживать ежевечерней канонадой на улицах… «Господи, белорусы — самые мирные митингующие в мире! Они же постоянно кричали на всех предвыборных акциях "ОМОН с народом!" (хотя этого до сих пор никогда не было), а после 63-тысячного митинга Тихановской даже написали петицию с благодарностью министру внутренних дел», — рассказывают мне Ю. и М., прекрасные белорусские журналисты, много помогавшие мне здесь — как и еще десятки совершенно случайных людей, которые демонстрируют сейчас сотни маленьких знаков солидарности.
Люди открывают двери для незнакомцев, убегающих от «космонавтов».
Люди за несколько дней собрали уже 580 тысяч долларов в фонд помощи задержанным и раненым… За сутки собирали 30 000 смелым диджеям, включившим цоевскую песню «Хочу перемен» и уехавших за это в изолятор на 10 суток.
Люди почти всегда пускают к себе «на вайфай».
Интернет («отключОнный», кстати, тоже «из-за границы») — в эти дни самый большой дефицит в стране, у которой сейчас дикая жажда на информацию. Люди из маленьких городов звонят на независимое радио и просят: расскажите, что происходит.
Люди, узнающие, что ты журналист, неизменно желают удачи и просят об осторожности. «Будьте осторожны», «берегите себя» — наряду со «здравствуйте», «спасибо», «тихари» (сексоты, гэбэшники), «провокаторы», «армия», «автозаки», «фальсификации» — в эти дни основные понятия в стране, которой правит человек, триумфально избранный 80% голосов.
В Минске, как утверждает ЦИК, он получил за 70%. Чтобы понять, насколько эти цифры взяты с потолка (или из космоса?) достаточно выехать вечером на любую улицу Минска. Попробуйте не оглохнуть от сигналов, раздающихся из каждой машины. Не успел пока проверить, говорят ли на госканалах, что это так народ празднует победу А.Г. Лукашенко.
Как сказал президент Беларуси, общаясь после выборов с главой «миссии наблюдателей от СНГ» Сергеем Лебедевым,
«мы хотели людям подарить праздник, и они действительно откликнулись».
В понедельник, 10 августа, на этом чертовом празднике уже точно погиб как минимум один человек. МВД заявило, что у человека в руках якобы разорвалось взрывное устройство, которое он сам же и принес.
Я был на этой площади у метро «Пушкинская», на пересечении проспекта Пушкина и улицы Притыцкого, как раз в тот вечер и, видимо, в те минуты, когда произошла беда.
Еще в 22.27 на площади было совершенно спокойно, там собралось тысячи три — может, пять тысяч — человек: ставили «Хочу перемен», делали селфи, размахивая запрещенным досоветским красно-белым флагом, танцевали…
А в 22.30 на них двинулись показавшиеся из-за подъема дороги «космонавты» — ничего не говоря, не предъявляя даже никаких «законных требований сотрудников милиции»: просто швыряли дорогие светошумовые гранаты, наводя на граждан страх (хотя кто-то стал кидать на дорогу заборы, выкатывать театральные афиши и строить баррикады) и разбрасывая этими осколками ненависти их же кровные, достающиеся так трудно деньги по асфальту.
И откликнувшихся было достаточно: отдельных островков свободы, на которых у Тихановской было в районе 80%, а у Лукашенко — около 20%, набралось все-таки несколько десятков, а по стране участков — почти 6 тысяч.
Но попробуйте поговорить с провластным «наблюдателем» (независимых на участках почти не было — в связи с опасностью коронавируса, которому они так подвержены) или девочками-студентками, согнанными для проведения официальных «экзитполов»…
«Экзитпульщица» Наталья, студентка-экономист, сидела на входе на один из избирательных участков в Минске с таким выражением страдания и скуки на лице, что я спросил у нее, почему же она никого не опрашивает, когда люди толпами выходят с участка.
«У нас своя специфика работы»,
— смущенно улыбнулась Наталья, а потом как-то постепенно рассказала все, что думает о мудром устройстве белорусской экономики. И о президенте. Женщина-«диджей» на том же участке, у которой я тихо спросил, как она относится к «коллегам», поставившим «Хочу перемен», сказала, что тоже за перемены и за свободу. На вопрос, не поставить ли и нам здесь сегодня ту же песню, обиженно ответила:
«Вы что, провокатор?»
На 43-м участке, где в окружении неленивых журналистов голосовала допускаемая властью как класс профессиональная оппозиционерка Анна Канопацкая, сыграть эти выборы по правилам пыталась Анна Сердюкова, скрипачка Белорусской государственной филармонии.
Но Анну, записавшуюся в независимые наблюдатели, не допустили в хорошо, наверное, сыгранную команду избирательного участка 43.
Ей пришлось найти место на скамеечке в 50 метрах от входа в школу. Она стойко сидела все дни — со вторника (когда зачем-то началось предварительное голосование, на котором явка «составила» аж 41,7%) до воскресенья (которого дисциплинированным белорусам вполне хватило бы для проведения честных выборов.) У Анны хорошее чувство юмора**.
«Что, — говорю, — будете делать сразу после выборов?» — «Встречусь с друзьями, потом погуляем по улицам нашего любимого города, по окрестностям…» — «Вы ведь и завтра можете гулять по окрестностям?» — «Да, — смеется она. — Я вообще в последнее время очень люблю гулять по улицам любимого города. По окрестностям… Особенно с коллективом».
Главное, чтобы не «по Окрестина», да.
А так — почему бы, действительно, не погулять, если кое-кто слишком засиделся?
И добро бы сидел по справедливости. Нет, я ничего такого не имею в виду, хотя Николай Козлов, глава «Объединенной гражданской партии», бывший опер (ставший на этих выборах еще и доверенным лицом Тихановской), и назвал в интервью «Новой» эту власть «организованной бандой».
А сам президент Александр Григорьевич Лукашенко в день после выборов сделал прекрасную оговорку о команде Тихановской: «Они ничего не стоят, чтобы против них предпринимать какие-то репрессии».
А если стоят?
А пока Тихановская вынуждена скрыться в Литве, а репрессии продолжаются — на улицах белорусских городов.
