История скандального увлечения Александра II молоденькой (на 30 лет моложе весьма влюбчивого царя) княжной Катенькой Долгорукой еще с 1867 года и вплоть до самой смерти императора была одной из самых актуальных тем великосветских салонов Петербурга, Москвы, да и российской провинции тоже.
А начиналось все весьма безобидно, когда в 1859 году Александр II, присутствуя на маневрах по случаю 150-й годовщины разгрома шведов под Полтавой, несколько дней провел в усадьбе Тепловка (200 км от Полтавы), принадлежавшей в ту пору князю Михаилу Долгорукому, представителю к тому времени уже достаточно захудалой ветви когда-то могущественного рода. Там он и познакомился с 11-летней Катенькой, одной из 6 детей гостеприимного хозяина.
Вряд ли маленькая девочка могла произвести сколько-нибудь серьезное впечатление на императора, но, помня об оказанном ему гостеприимстве, Александр II спустя несколько лет позаботился о детях разорившегося к тому времени Михаила Долгорукого: четверо сыновей князя были определены в военные учебные заведения, а дочери, Екатерина и Мария, вне всякой очереди и без экзаменов, – приняты в Смольный институт. В своих мемуарах Екатерина Михайловна вспоминала, что император, посещая институт для благородных девиц, всякий раз посылал за ней и по-отечески заботился о девочке. А в ней все крепло обожание, а затем, и любовь к своему кумиру. Однако, встречи эти прекратились сразу же по окончании Долгорукой института.
Однако, судьба вновь свела Екатерину с Александром II 18 декабря 1865 года во время привычной для самодержца прогулки по Летнему саду. Сначала он не узнал в «хорошенькой, невысокого роста, ладной, с отличным цветом лица и приятными русыми волосами» девушке (так о Долгорукой вспоминали современники) свою бывшую подопечную. Потом вернулся и, как вспоминала Екатерина Михайловна, спросил: «… я ли это?».
С тех пор их встречи, сначала вполне платонические, стали очень частыми, почти ежедневными. А после очередной террористической атаки на Александра II, последовавшей 4 апреля 1866 года, в дневнике Екатерины, обрадованной его спасению, появилась запись: «С той минуты я решила, что мое сердце навсегда принадлежит ему».
Однако, духовная близость пары перешла в физическую лишь 26 ноября 1866 года накануне намеченной родственниками Долгорукой, обеспокоенными появившимися в свете слухами о теплых отношениях ее с царем, отправки девушки во Францию. Александр II, невзирая на опасность покушения, отправляется в Париж, где встречается с Екатериной. Кроме того, между ними завязывается личная переписка, изобилующая выдуманными влюбленными выражениями, вроде «bingerles», как они именовали сексуальную сторону своих отношений.
Стоит отметить, что личная переписка Александра II с Долгорукой (до сих пор полностью так и не опубликованная) носила весьма эротичный характер с сексуальными откровениями, а император, даже, в одном из писем поместил свой рисунок обнаженной любовницы.
С июня 1870 года, по настоянию царя, Екатерина становится фрейлиной его законной супруги Марии Александровны. Покои новоиспеченной фрейлины в Зимнем дворце располагались с 1877 года аккурат над резиденцией императрицы, и та вынуждена была терпеть не только свою соперницу, но, и топот ее детей (Долгорукая родила от императора двоих сыновей, один из которых умер в младенчестве, и двух дочерей).
В 1880 году, спустя 40 дней после смерти долго и тяжело болевшей императрицы, Александр II у походного алтаря, установленного в одном из помещений Царскосельского дворца обвенчался с Долгорукой, которая получила титул Светлейшей княгини Юрьевской. Их узаконенные задним числом дети получили также титулы и фамилию Юрьевские.
Светское общество было скандализовано. Более всех возмущался поступком отца его старший сын, будущий император Александр III. Впрочем, после гибели отца от бомбы террориста 1 марта 1881 года, он, выполняя его волю, подарил новоиспеченной княгине Юрьевской Малый Мраморный дворец и 100 тысяч рублей пожизненной ренты. Так что Екатерина Михайловна, уехав вскоре с детьми в Ниццу и поселившись там в фешенебельной вилле, далеко не бедствовала. Тем более, что на ее счетах в английских и французских банках находились не только более 3-х миллионов золотых рублей, подаренных ей царственным любовником, но и немалые суммы подношений от деловых людей того времени (министр финансов Витте не скрывал своего осуждения личного вмешательства Екатерины в решение ряда важных финансовых вопросов империи).
Княгиня Юрьевская неоднократно затем посещала Россию, но, после того, как она в присутствии Александра III завила, что, как только ее дочери повзрослеют и станут выезжать в свет, она станет давать в Петербурге балы, император коротко и очень веско произнес: «На вашем месте, вместо того, чтобы давать балы, я бы заперся в монастыре».
Больше в России княгиня Юрьевская не появлялась, Умерла она в Ницце в 1922 году.
